- Остаемся. – Озвучил вердикт после осмотра Анатолий.
Компания зашла в дом. Настя принялась резать колбасу и хлеб,
остальные проверяли припасы. Нашли банку консервированных томатов,
сыр, самодельный печеночный паштет. Выставили все на стол и сели за
него. Настя, скрипя сердце, поделилась пивом.
Едва они приступили к завтраку, как по земле прокатилась волна,
похожая на сейсмическую. Задрожали окна, распахнулась входная
дверь, в шкафах задребезжала посуда, завибрировали стулья. А спустя
несколько минут донесся далекий гром. Степан выбежал на улицу и
полез на крышу дома, узнать причину.
Глава 2
Когда-то мир был несерьезным и родившийся в нем новый человек
знал, что жизнь вокруг него просто придумана, и здесь она такая, а
там может быть другой и он принимал её в любых проявлениях. Мир мог
трансформироваться в любые причудливые формы, иметь разные правила,
но человек знал, что такое возможно и с удовольствием втягивался в
несерьезную игру познания мира. Но однажды мы согласились, что все
происходящее с нами всерьез. Сразу после этого изменилось всё.
Свобода восприятия спряталась за жесткими правилами существования
мира. Появился страх поступить не так, как нужно, хотя в
несерьезном мире вообще не было понятия «как нужно» и «как не
нужно». Серьезный мир стал чужим, и мы, чтобы скорее миновать его,
решили, что спокойнее всего будет пробежать его от начала и до
конца.
Степан взобрался на конёк крыши, прикрыл глаза ладонью и
посмотрел по сторонам.
- Ну, что видишь? – Нетерпеливо поинтересовался Анатолий,
выбежавший следом.
Степан хотел ему ответить, но не знал с чего начать. Его самые
смелые представления об этом мире подтверждались. С высоты крыши
было отчетливо видно, что горизонт находится неестественно далеко,
просто растворяется в дымке, за границей возможностей его зрения. И
так во все стороны, будто они очутились на плоской Земле. Поселок,
как оказалось, не бесконечен. Он лежал на поверхности огромным
квадратом пестрого лоскутного одеяла из разноцветных крыш и зеленых
деревьев, расчерченных ровными линиями улиц. За поселком зеленели
поля, синели тонкие полосы рек и чаши озер. Но они были так
неестественно далеко, что могли оказаться обычным миражом нагретого
воздуха. Причин или последствий землетрясения, ради которых
забрался на крышу, Степан так и не увидел.