Проводив нас к
двери с табличкой «служебное помещение», Елена Александровна сказала занимать
крайние в конце свободные шкафчики, после чего вышла.
- Что-то у меня
мороз по коже от этого отделения, - пожаловался Гриша, с пыхтеньем стаскивая
штаны и футболку и оставаясь в одних семейных трусах.
Живот его был
большой и рыхлый, в каких-то мелких прыщиках. Заметив мой взгляд, парень
смутился.
- Надо худеть,
- вздохнул он. – Но я как представлю себя на диете, сразу жрать хочется в два
раза сильнее.
Я была
благодарна ему, что о Паше он не задавал вопросов, так как подозревала, что
просто расплачусь и не смогу ответить. То, что мне пришлось выйти из дома и
вливаться сейчас в новую обстановку, должно встряхнуть и вырвать из кокона
горя, хотя я не знала, сколько должно пройти времени, прежде чем я смогу без
боли говорить об умершем муже.
Мы переоделись
в хирургические костюмы, я специально себе купила новый, дорогой, чтобы не
выглядеть замухрышкой на фоне врачей, а Гриша, похоже, не заморачивался,
натягивая старые штаны и рубашку.
Выйдя из
раздевалки, наткнулись на поджидавшую нас старшую, которая кивнула:
- Ну идемте,
сначала покажу дежурку, познакомлю вас с Борисом Глебовичем, он у нас днем и
швец и жнец, как говорится, пока все остальные оперируют, а потом пойдете в
перевязочную, там Ольга Евгеньевна, медсестра, покажет вам все остальное.
Дальше день
покатился с сумасшедшей скоростью. Сначала мы познакомились с похожим на
старого алкоголика врачом, который взглянул на нас красными глазами, сухо
кивнул и углубился в какие-то бумаги, лежавшие на столе, а затем пошли в
огромную светлую комнату с тремя стоматологическими креслами и кушеткой. Там
была царицей Ольга Евгеньевна, явно не обрадованная нашим прибытием.
- Сейчас буду
перевязывать больных, - сказала она, - а вы стойте и смотрите. Завтра уже можете
поучаствовать. Мария Сергеевна, ординатор второго года, с удовольствием
передаст вам эту обязанность. А то она разрывается без помощи тут. И
оперировать хочется и больных вести нужно.
К четырем часам
дня мне начало казаться, что ноги превратились в огромные колодки. Мы три раза
ходили в приемный покой, где Борис Глебович принимал сначала пациента с
переломом челюсти, затем зашивал рану на лбу у попавшего в ДТП мужчины, потом
успокаивал истерично орущую даму, которой показалось, что у нее лопаются пузыри
в челюсти.