Дальнейшие
события слились в бесконечный кошмар – я звонила в скорую, тащила мужа из
туалета в коридор, хотя он ростом почти два метра, а я всего 160см, пыталась
делать ему сердечно-легочную реанимацию, но все безуспешно. Приехавшие врачи,
узнав, что мы тоже врачи, два часа пытались завести сердце моего мужа. Не
получилось. На вскрытии оказалось, что у него произошла тромбоэмболия легочной
артерии… Внезапная и страшная смерть. И никак не защититься от нее, не
уберечься, не предугадать.
Сижу я теперь в
нашей маленькой квартирке совершенно одна, ощущая холодную пустоту в сердце и
душе. Как мне дальше жить? У нас было столько
планов на будущее, столько совместных желаний… Мы ж как два
попугайчика-неразлучника, а теперь я осталась с половиной кровоточащего сердца…
Наверное, если
б у меня была мама, я бы рыдала сейчас у нее на коленях, но мы ж оба
детдомовские, у меня родители разбились в аварии, когда я была совсем малышкой,
а у мужа и вовсе никого не имелось, он подкидыш, мать так и не нашли, да и не
пытались особо. Мы шли нога в ногу, сначала в школе за одной
партой с первого класса, потом в мед поступали, единогласно решив, что хотим
спасать жизни, отучились все шесть лет, вместе в ординатуру по хирургии пошли,
столько планов было, столько надежд, и вот сейчас, когда уже остался последний
рывок – доучиться, сдать экзамены и получить сертификат специалиста, мой
дорогой умер.
Я сидела на
краю дивана, не понимая, как дальше быть, тупо смотря в одну точку. Я никому не
говорила о случившемся, ни однокурсникам, ни в учебной части, словно разом
отупела и потеряла способность соображать. Ведь у нас же друзья есть, с
которыми общались, одногруппники. Но никого видеть и слышать не хотелось. Итак
придется идти в вуз, сообщать обо всем этом, потом смотреть, куда нас
распределили. Как это все пережить? Еще и завтра урну забирать надо. Решение о
кремации я приняла, так как не представляла, как копать могилу, как вообще на
кладбище все организовать, а так, я смогу поставить прах дома и когда-нибудь со
временем все же доехать до моря и развеять его там. Наверное, Паше бы
понравилось.
Словно
сомнамбула, я пошла в кухню, достала бутылку водки, которую мы держали на
всякий случай, откупорила крышку и отпила прямо из горла добрый глоток. Огненная
жидкость прокатилась по пищеводу, я закашлялась, слезы брызнули из глаз. Хватая
ртом воздух, открыла кран и жадно наглоталась воды, намочив и рубашку и брюки и
волосы, свисающие до талии в беспорядке. Ненавижу их! Зачем мне теперь эти
космы, если любоваться ими некому?