-Не говори ерунды, зачем старцу молодые девицы! - ответил ему
второй, попыхивая трубкой, из которой по всему двору разносился
запах дешёвого табака, одна из лошадей начала фыркать и крутить
мордой.
В месте, где стояли лошади, стражник, с опаской заглянул в окно
хижины, затянутое полупрозрачным бычьим пузырём. Стражник долго
вглядывался в мутные расплывчатые очертания предметов и фигур. Его
глаза округлились от ужаса, он тут же отпрянул от окна, на
полусогнутых ногах стражник отбежал от дома, и в спешке забрался на
свою лошадь.
-Что ты там такого увидел, Сирин? – с издёвкой в голосе спросил
его стражник.
-Они хотят принести в жертву нашу принцессу! - трясущимися
губами проговорил трясущийся от страха солдат.
-Не вздумай сказать это никому, если не хочешь, конечно, сам
оказаться на месте жертвы, внутри проклятого домика! - ответил ему
его напарник.
В это самое время, в своём жилище, Колдун кричал заклинания,
беспрерывно подбрасывая в кипящий котёл пучки каких-то трав,
вонючий запах которых, заполнил всё пространство внутри. Дым
заставлял слезиться глаза тех, кто находился во время ритуала
внутри хижины.
Министр судорожно закашлялся, поперхнувшись облаком прогорклого
дыма от очага, заполнившим всё пространство под потолком
жертвенного помещения. Котёл вовсю кипел, выстреливая пузырями
оранжево-бордовой жидкости в верх. Запах становился при этих
выстрелах всё нестерпимее. Колдун был практически обнажён, его тело
было всё испещрено рисунками. Часть надписей была нанесена белой
краской, а часть были написаны кровью уже мёртвой курицы, чья
выпотрошенная тушка с окровавленными перьями, лежала здесь же, в
хижине. На жертвенным алтаре, представляющим из себя плоский
камень, лежащий на полу, посредине жилища, лежало тело юной девы,
руки, и ноги которой, были привязаны к деревянным штырям, вбитым
прямо в камень.
-Как были сделаны по углам отверстия под колышки, в совершенно
плоском камне, не расколов его? – думал Министр, выглядывая из-за
плеча Владыки.
Дева уже не металась по поверхности камня, она была одурманена
какими-то травами, и поэтому лежала смирно, вяло сопротивляясь, и
только наблюдая замутнённым взором за действиями Колдуна. На шее у
жертвы, на серебряной кованой цепочке, висел медальон с узором,
который обозначал принадлежность жертвы к правящему клану,
владельцу всех окрестных территорий. Владыка не обманул Колдуна, на
жертвенном камне, лежала его собственная единокровная дочь, мать
которой в это время безутешно рыдала, запертая в одной из темниц
родового замка, у входа в которую, за массивной деревянной дверью,
её охраняли двое личных стражников жестокого супруга.