Мем совсем приуныл. Каким бы пустяком ни было
воровство двух храмовых кружек для пожертвований, работать спустя
рукава Нонор не умел. Позвали бы его на пропажу той самой желтой
тыквы, он и ее бы искал, словно золотую. Он педантично складывал в
желтый чемоданчик серу и воск, лупу, свечи, бумажный фонарь,
пинцеты, ножи, липкую бумагу, клещи, стеклорез, ножницы, напильник,
стамеску, отвертку, перчатки, линейку, измерительный шнур, угольник
и транспортир, циркуль, бумагу, карандаши и Небо ведает что еще.
Мем наблюдал за ним, прикусив губу.
Потом позвали с собой приставов, дождались
муниципального представителя, взяли солдат со следовой собакой и
отправились на осмотр взломанного храма.
Рабочим ищейкам из префектуры Нонор тоже не
доверял, поэтому пришлось сделать крюк и зайти к нему домой, где он
посадил за пазуху странного зверя. Кто это, Мем в точности
рассмотрел только по прибытии на Чаячий остров. Под плащом у Нонора
сидел старый лис с седой головой и ободранным хвостом. Солдаты с
ученой собакой на цепочке посмеивались над эдаким сыщиком. Нонор же
делал вид, будто не замечает.
Ко времени, когда они все-таки собрались и
выступили в потребном направлении, окончательно стемнело. Пошла
вторая половина вечерней стражи. Мем клял про себя этого глупого
эргра Датара, который дождался ночи прежде, чем заявить о
преступлении. Даже лицеисту известно, что, чем раньше следователь
приступит к осмотру места происшествия, тем больше шансов раскрыть
преступление по горячим следам. Ведь храмик ограбили еще прошлой
ночью, во время первой ночной стражи. У эргра Датара было какое-то
объяснение собственной нерасторопности, но Мем с досады пропустил
его мимо ушей.
В сопровождении факельщиков они переправились в
двух лодках с Рабежа на Чаячий. Для этого от Рыбных Пристаней
пришлось спускаться вниз по течению. Чаячий в жизни Столицы занимал
столь незначительное место, что у него не имелось даже собственного
перевоза, не говоря уже о плавучей переправе или настоящем
мосте.
Лодки причалили к обветшавшим мосткам, заменяющим
пристань. К ночи стало подмораживать. Туман и облака пара от
Публичных бань плыли по воде канала к морю. На небо выкатилась
луна, похожая на надкушенную лепешку, света от нее прибыло, и видно
стало немного дальше собственного носа.