- Кричала именно она?
- Да, она.
- А потом?
- Потом прибежали племянники и мы отослали их прочь. Но
мы ничего здесь не трогали. Только хотели снять Кнара и положить
тут, на столе...
- А табурет стоял здесь, в другом месте, или лежал рядом
на полу?
- Мы ничего не трогали, - почти ровным голосом сказала
вдруг жена трактирщика, отняв фартук от сухих глаз. - Мы не успели
ничего взять или поднять.
Мем слегка повернул труп на веревке к свету и приподнял
края рукавов. На запястьях оттиснулись ясные рубцы от веревки.
Итак, Мем потерял доносы, а кто-то их нашел и повесил
из-за этого трактирщика?.. От этой догадки Мему стало очень неуютно
и нехорошо.
- Уже послали в префектуру?
Господин Ингу суетливо кивнул:
- Там с улицы... побежал кто-то... наверное. Вы не
подумайте, мы честные люди. Нам нечего скрывать от закона.
- Я вам верю. Но ничего здесь больше не трогайте, -
строго велел Мем. - Кстати, напишите мне, где и как вас можно будет
найти.
- Да на том берегу спросите. Меня там каждая собака
знает!
- Напишите, где. - Мем сунулся в карман, но не нашел там
ничего более подходящего, чем письмо от кирэс Каис к десятнику Дину
Дамгадану.
Писарь вздохнул, добыл из кошеля огрызок карандаша,
послюнил его и крупными круглыми буквами изобразил адреса земельной
конторы и своего дома на Монетном острове. Почерк был не тот, что в
потерянных доносах.
Мем удовлетворенно кивнул.
За кухонным очагом, в котором можно было изжарить на
вертеле быка, и за повешенными на стену котлами он видел еще одну
дверь, ведущую, очевидно, во двор. Мем еще раз оглядел кухню,
стараясь поточнее запомнить обстановку, и направился туда.
Дверь эта действительно выходила на задний двор. По левую
руку находился курятник, справа - дровяной сарай и хлев, а прямо,
на покрывшейся к утру ледяной корочкой тропинке из грязного снега,
отчетливо виднелись следы двух пар тупоносых военных сапог,
прошедших тут последними. Цепочка следов поначалу вела к кухонной
двери, а затем обратный след ложился поверх начального. Стараясь не
затоптать эти следы, Мем двинулся вдоль тропинки, через калитку
вышел за почерневший от сырости старый забор и оказался на
ограниченном заборами промежутке между двумя тыльными сторонами
домов, стоящих на параллельных улицах. Впереди была еще одна
калитка, а слева и справа располагались два отхожих места. В одно
вела налаженная дорожка от трактира, в другое - дорожка из второй
калитки, от дома прямо по курсу. Мем постоял на перекрестье этих
стратегически важных путей. Цепочка военных следов отклонялась в
один из нужников. Но из двух пар ног туда заходила только одна.
Однако, непонятно было, происходило это отклонение по пути в
трактир, или уже по выходе оттуда. Осторожно преступая по более
высокому, чем во дворах, снегу, Мем дошел до неструганной двери и
распахнул нужник. Как и следовало ожидать, там было холодно,
пакостно и пусто. А на дне выгребной ямы, поверх замерзшего дерьма,
красовался знакомый белый сверточек доносов. Мем грустно кивнул сам
себе, закрыл нужник и двинулся по следу дальше.