Если
признаюсь, что охочусь за короной, — выставит из мира, и
здравствуй, худенькая тётенька с косой! Нет, мне это совсем не
подходит. Так, что там Марья Иннокентьевна, нелюбимый мой учитель
не менее нудной философии говорила? В любом споре проще всего
согласиться. Не идти против ветра, а использовать его. Хорошо,
попробую. Сложила ладони на коленях и, глянув на Фара, словно
примерная ученица, слегка склонила голову набок и
улыбнулась.
— Вы правы.
У нас действительно никто так не ходит. По улицам, во всяком
случае. Но ведь сработало же!
— Что
сработало? — нахмурился кетч.
Я
улыбнулась ещё шире и развела руки:
— Я здесь,
с вами наедине. На это и надеялась… — Судорожно воскрешая в памяти
лекции Марьи Иннокентьевны, тщательно подбирала слова. — Поймите
меня правильно… — Вот же, Леший побери их заковыристые имена! Но
Фару нравится, когда его «обзывают», поэтому тщательно выговорила:
— Кетч Арм-Фар! Фух… Поймите меня правильно, я лишь выказывала вам
уважение.
На лице
кетча промелькнуло выражение сомнения. Тяжеловесное такое
недоверие, и промолчал Фар многозначительно так. Я обречённо
вздохнула: ну хорошо! Сейчас подведём соответствующую базу под это
утверждение! Не зря же у меня, при всей аллергии на философию,
пятёрка в зачётке!
— Я не
знаю, как принято в Мадине, — с серьёзным видом начала я, — но в
нашем мире влюблённая женщина во всём слушается своего избранника,
причём с улыбкой и отличным настроением. Потому что угождать
любимому — радость! Вы сказали, что пора выходить, и я не стала вас
задерживать, пошла с вами по первой просьбе. И мне грустно, что вам
это не понравилось.
А вот тут я
сложила бровки домиком и часто-часто заморгала. Слезу выдавить не
получится (ну не могу я реветь, как нормальные девчонки!), а вот
сделать вид, что вот-вот заплачу, — запросто! Ещё хлюпнуть носом…
аккуратненько, а не как беспризорник. И замереть, ожидая реакции
кетча.
Он всё ещё
молчал, но взгляд тёмных глаз уже не был таким придавливающим. Я
сочла это хорошим знаком и, отвернувшись, посмотрела на купающиеся
в ярких лучах летающие острова чудесного мира. Стараясь не думать о
том, что лечу сейчас на огромном ящере и подо мной неизвестно
сколько километров до земли, негромко спросила:
— Считаете
ли вы свой мир красивым, кетч Арм-Фар? Наслаждаетесь ли созерцанием
пейзажей?