- Совпало? – чародей усмехнулся нелепости такого предположения. - Я считаю, что в жизни всё законам подчинено, просто их никто не знает. И во всей этой беспорядочной череде событий, в случайных совпадениях и прочей ерунде есть определённый порядок, но не под силу нашим умам описать эти законы. Как думаешь?
- Я последнее время не думаю, - сдался Лёша. - Это лишнее. Стараюсь жить чувствами.
- И что же ты чувствуешь сейчас? - спросил он, указывая рукой на искомую сосну. - Что ты почувствуешь, когда я переправлю тебя в наш мир, ближе к городу, и скоро за тобой прибудут те, кто отправит тебя в логово к твоим врагам? На что ты будешь уповать там, в темницах и мрачных подземельях замка, где каждый день будет наполнен болью и унижением? Это тебе не по кедровелкам от подёнков прятаться. Там из тебя вытрясут душу, и ты знаешь об этом.
Да, об этом он знал. Шансы сбежать и избежать такой участи ещё были, так что спокойствие Баламута не пошатнулось. А с чародеем говорить ему было хоть и не очень приятно, но интересно: их разговор наталкивал на различные мысли, некоторые из которых были весьма любопытными. Если б этот тип не стремился избавиться от него и отдать врагам, было бы вообще сносное общение.
- За что? – задал простой вопрос Лёша. - Просто за то, что в рукописи Артура я остаюсь живым?
Тот философски пожал плечами.
- Видишь ли, Баламут… - терпеливо начал объяснять чародей. - Я хочу занять твоё место… Не в прямом смысле, конечно… Я просто тоже хочу выйти победителем. А самый простой способ – помочь твоим врагам найти человека, убившего их помощников. Я приведу тебя к ним… и о тебе можно будет забыть…
Лёша неожиданно резко приблизился к Глорфу и ударил его головой по лбу, отчего чародей взвыл и пошатнулся, но ухватился за дерево. Баламут пнул его коленом в живот, а потом связанными руками огрел по шее, свалив чародея на землю. Но тот быстро собрался с силами и метнул в Лёшу сгусток ледяной энергии, попадая ему в шею. Мужчина захрипел от недостатка воздуха и опустился на мох, пытаясь вдохнуть, но скованное холодом и болью горло не позволяло этого сделать. Глорф с наслаждением наблюдал за задыхающимся противником, ощущая в теле боль от полученных ударов и от этого желая причинить больше страданий виновнику этой боли.
Пальцы Баламута впивались в мох, а перед глазами начинало темнеть. Чародей заметил, что перегибает палку, взмахом руки нейтрализовал действие своей магии, и Лёша повалился на землю, тяжело прерывисто дыша, так как воздух после удушья обжигал лёгкие. Глорф усмехнулся.