А вот от этой
мысли стало больно.
Только с какой
стати? Я ведь прекрасно понимала, что у препода это не всерьез. Не мог мной,
серой мышкой без опыта на любовном фронте, заинтересоваться такой потрясный
мужик, как Валентин Петрович Залесский. Единственное, что я могла сделать, так
это выбесить его отказом, тем самым раззадорив интерес. Лишь бы он не вздумал
мстить, мне этого не вынести.
Валентин ведь не
такой, правда?..
Искренне
хотелось в это верить. С трудом высидев первую пару основ лингвистики,
подготовилась к следующей лекции. Литературе разных эпох — той самой, что вел Валентин
Петрович. Ну, я-то готовилась как обычно: повторила пройденный вчера материал,
просмотрела собственные записи. В то время как остальные девчонки красились,
распускали и расчесывали волосы, а, главное, расстегивали верхние пуговицы на
блузках. По лекционному залу поплыл аромат дорогого и не слишком парфюма. В
носу защипало от переизбытка сладости. У меня вообще появилось чувство, что
где-то рядом взорвался магазин с парфюмом.
— Девчонки, вы
как хотите, но он мой! — заявила во всеуслышание Катька. Закинула ногу на ногу
и подтянула и без того короткую юбочку так, что стал виден край кружевных
чулок. — Вик вчера весь урок на меня засматривался. Эй, блаженная, он тебя
вчера зачем останавливал? Обо мне расспрашивал?
Я сделала вид,
будто не понимаю, к кому обращаются, продолжая зубрить лекцию. Надо же, как
вывернула, решила, что Валентин спрашивал меня о ней? С чего бы вдруг? Мы с
Катькой никогда не были подругами. Наверное, ей так проще было оправдать
поступок привлекательного препода. Конечно, Катерина Кузнецова привлекательная,
к тому же не отличается моральными принципами. И все же я не могла и не хотела
представлять ее рядом с Валентином Петровичем. Это все равно, что посадить в
клетку с тигром бешеную болонку, возомнившую себя хищницей.
— Эй, убогая! —
крикнула Катька. — Комарова, к тебе обращаюсь! О чем с торбой разговаривал мойВэл?
Ее Вэл?! Мне
прямо-таки захотелось рассмеяться в голос. А еще сказать,что нам с Валентином
Петровичем вообще было не до разговоров. Мы несколько другим занимались.
Правда, вслух я
произнесла иное. Сначала хотела послать бешеную блондинку куда подальше, но
передумала, воспользовавшись иным доводом:
— Не беси меня,
Кузнецова, — рыкнула, не отрываясь от тетради. — Тебе же хуже будет