— Пап, это Александр Керенский.
— Один из погибших предателей? Ты нашла кого-то, кто его знал?
Это...
— Нет, пап. Это и был сам Керенский. Это он убил Райта.
Её отец замолчал. Когда он заговорил снова, его голос звучал
предельно осторожно.
— Кристина, Керенский мёртв. Уже двадцать лет.
Девушка повернула голову и посмотрела на стоявшего на балконе
светловолосого парня. Он опирался на перила балкона с тлеющей
сигаретой в руке и смотрел на окружавший дом лес.
— Поверь, я была удивлена не меньше тебя. Но это правда. Я... Я
не знаю, как это объяснить. Но он сейчас здесь, со мной.
— Постой, ты хочешь сказать, что он тогда выжил?
— Нет. В этом то и дело, пап. Он... он каким-то образом воскрес,
— Кристине самой стало смешно от того, как звучали её слова. Это
больше походило на бред сумасшедшего. — Я понимаю, как это звучит,
но это правда. Его сила та же самая, что и у Керенского... то есть,
я хотела сказать, что это «его» сила. Парад мечей. Но он выглядит
иначе. Более молодо. И у него другое тело.
— Бред какой-то. Кристина, ты уверена, что не...
— Нет! — наконец не выдержав, сорвалась она. — Нет, чёрт! Я не
уверена! Я уже ни в чём не уверена. Я понятия не имею, что вообще
происходит. Но он столько всего рассказал. Пап, послушай, ты должен
с ним поговорить. Ты и Патриция. Он рассказал мне о том, что
произошло тогда в Индии. И этого нет в открытых документах.
— Но с чего ты решила, что всё это правда? Что если он очередной
безумец, возомнивший себя давно умершим человеком?
— Я не знаю. Честно. Но... Здесь что-то не так, пап. В Каире
открылись врата А класса, которые никто не заметил. То же самое в
Иерусалиме, Аммане и Бейруте. Четыре прорыва за одну ночь и ни один
мы не смогли обнаружить заранее. И они не просто открылись, а сразу
перешли во вторую фазу. Сразу же после своего образования. Такого
никогда ещё не было!
— Ладно. Кристин, послушай меня. Я прилечу завтра вечером, и мы
постараемся всё решить. Хорошо? Оставайтесь в доме до моего
прилёта, а я поговорю с Патриций и мы попробуем что-то придумать.
Ты всё поняла?
Кристина стояла и смотрела на дом. Точнее на всё ещё стоящего на
балконе Керенского. Сигарета в его пальцах уже потухла, и он прямо
на её глазах достал из пачки новую и прикурил её от зажигалки, не
переставая шевелить губами и улыбаться. Словно Александр
разговаривал с кем-то, стоя в полном одиночестве на балконе.