Но сильнее всего это оказало воздействие на различные языческие
культы. И вудуизм оказался одним из них. Алекс встречал его
приверженцев лишь однажды, но и той встречи ему оказалось более чем
достаточно для того, чтобы держаться от них подальше. Слишком уж
хорошо ему запомнились кровавые ритуалы, свидетелем которых он стал
в Луизиане. Местный хунган — вудуистический жрец, вместе со своими
последователями похищал людей с улицы, принося их в жертвы на
алтаре перед нераскрывшимся слабыми вратами. О том, что в тот
момент могло твориться у них в головах, Керенский даже думать не
хотел.
Между тем, старик вновь обратил на Алекса взгляд своих слепых
глаз и чуть наклонил голову, словно раздумывая над чем-то.
— К тебе прикоснулся сам Семетьер, — произнёс он. — Ты проводник
его воли. Пойдём. Я хочу с тобой поговорить.
Произнеся эти слова, он развернулся и направился в сторону
ведущего из нефа прохода. Даже не обернулся для того, чтобы
проверить, идёт ли Алекс следом. Стоявшая за колонной девочка
несколько секунд помялась на месте, но затем тоже пошла следом за
стариком.
Уже даже не удивляясь происходящему, Александр пошёл следом за
ним по коридорам собора. Короткий путь привел их в просторную
комнату. Здесь, в отличии от центрального зала храма, освещение
давали самые обычные лампочки накаливания, распространявшие вокруг
себя мягкий желтоватый свет. Когда Алекс вошёл внутрь, Ламия, тихо
закрыла за ним дверь.
Царившую в комнате обстановку можно было назвать аскетичной,
если не спартанской. Вероятно, раньше эта комната принадлежала
одному из живших в соборе священников, но сейчас в ней практически
ничего не осталось. Голые каменные стены. Покрытый деревянными
досками пол. Круглый стол с несколькими стульями и стоявшая в
дальней части помещения заправленная кровать. Вот и все предметы
меблировки. Единственным по настоящему ярким пятном в комнате был
сооруженный у стены алтарь.
Чего там только не было. На тонкой шёлковой ткани были разложены
сделанные руками талисманы и обереги. Рядом с ними соседствовали
выложенные кусочки костей, перьев и пучки сушеных цветов в
окружении зажженных свечей. Дополняли картину несколько
человеческих черепов. Свежих, что мимоходом подметил Алекс. Кости
отдавали белизной и ещё не успели пожелтеть от времени.