В вудуизме, как и во множестве других религий, кровь всегда
обладала особой ценностью. Разменная монета человеческой души. А
теперь, когда человечество уже больше тридцати лет жило в мире бок
о бок с невесть откуда взявшейся магией, она стала ещё ценнее.
Вокруг круга были разложены небольшие, сплетенные из ткани
куколки вуду. Фигурки были разложены в определенной, указанной
Самоэлем, последовательности. Конечно же, сами по себе куклы не
обладали мистической силой. Здесь дело скорее заключалось в
символизме. Ведь каждая из них символизировала жертву тех людей,
что добровольно отдали кровь для этого ритуала.
Но основная сила заключалась в магических ядрах, что были вшиты
в этих кукол. Каждое из них принадлежало сильным тварям, коих люди
Самоэля выследили и убили своими собственными руками. Сила этих
ядер послужит сегодня правому делу.
Между куклами, по периметру кровавого рисунка стояли подношения,
без которых не проходило ни одно вудуистическое священнодействие.
Свежие кофейные зёрна, разложенные на табачных листья. Кувшины с
ромом и миски с копчёным мясом. Маленький пир, что люди приносили в
дар Папе Легбе. Высшему Лоа в вудуистическом флёре. Проводнику,
который связывал мир людей и мир духов. Выше него был лишь Бондье.
Высший бог. Истинный создатель всего, что ушёл на покой после того,
как закончил свою работу. Таким образом люди приносили свою плату
за помощь Легбы в осуществлении своих намерений.
Ламия едва заметно дрожала. Она ещё никогда не делала ничего
подобного. По крайней мере в тех масштабах, о которых просил её
дедушка. Её собственных сил никогда бы не хватило для того, чтобы
выполнить задуманное. Именно для этого и были сделаны все эти
приготовления. Дать ей недостающую силу.
Самоэль взмахнул рукой и ритуал начался.
Бернар вышел вперёд, держа за шею белого петуха в одной руке и
ритуальный широкий нож в другой. Одним резким движением он полоснул
клинком, отрубив несчастному петуху голову. Птица ещё несколько
секунд дергалась в его покрытых свежей и горячей кровью руках, пока
не затихла окончательно. Бернар замер на месте, пока кровь стекала
из обрубленной шеи по белоснежно белым перьям. Первые капли начали
падать на нарисованный кровью рисунок на земле.
Самая важная жертва была принесена.
— Можешь начинать, моя дорогая, — тихо прошептал Самоэль.