Нам, троим, выделили воды побольше,
чем остальным, также мыло и чистые рубашки, не новые, а, скорее
всего, доставшиеся от прежней партии пленных. Нас поторапливали,
еще не полностью высохшие волосы пришлось заплести в косу. Потом
всех уже подготовленных к продаже невольников опять согнали в одном
вместе, а расхаживавший перед нами торговец рассказывал о правилах
поведения рабов на рынке:
- Вы должны смиренно ждать своей
участи, стоять прямо, чтобы было видно, что вы здоровы и выносливы,
за непослушание – наказание плетью. Головы чуть опущены вниз, что
означает покорность, глаза не поднимать, смотреть на кого-либо
запрещается, только по желанию покупателя, за непослушание –
наказание плетью. Вы должны молчать, разрешается говорить только с
позволения покупателя, за непослушание – наказание плетью.
И вот свежая партия рабов прибыла на
торговую площадь, трех девственниц поставили на небольшое
возвышение, так сказать, подиум местного рынка, остальные
невольники расположились рядом.
Я смотрела на проходивших мимо богато
одетых людей, медленно вышагивавших и с интересом рассматривавших
только что выставленный на продажу «товар». Те, что были одеты
попроще, окидывали нас безразличным взглядом и торопились по своим
делам, то есть, мы представляли вполне себе привычную картинку.
Итак, я – рабыня, меня сейчас
продадут, то есть произойдет смена работорговца на рабовладельца, и
не факт, что мой новый хозяин будет лучше напавших на нас бандитов.
Значит, мой статус - бесправной жертвы - не изменился,
следовательно, и перспектива вырисовывается прежняя: изнасилование,
смерть, а между ними мучения, страдания, слезы. Было страшно,
горько, обидно, от безысходности хотелось кричать и выть в голос,
но понимая бессмысленность этого, просто стояла, с ненавистью глядя
на всех.
Прошло десять дней, как Крэйг
вернулся из похода домой, в свой замок, за это время он успел
отдохнуть от сражений с врагом, длившихся иногда по несколько дней,
отоспаться от опасных предрассветных проникновений во вражеский
лагерь, отвлечься от преследований противника, превращавшихся порою
в утомительные скачки.
Он наслаждался пищей, приготовленной
искусным поваром, с улыбкой вспоминая еду, наспех состряпанную на
походных кострах, с удовольствием принимал ванны и купался в пруду.
И, наконец, женщины! Они охотно делили с ним постель, а он после
двухмесячного воздержания старался наверстать упущенные приятные
моменты. В отличие от других военачальников, Крэйг не брал в поход
женщин для удовлетворения похоти, он считал, что они отвлекают
воина от цели, делают его уязвимым.