Как и у всех ведьмаков, у него были острые акульи зубы, которыми он, при желании, мог вспороть любое горло. И которые он стачивал каждый день, чтобы меньше отличаться от людей.
Как и вся нечисть, он прекрасно видел в темноте, не только ведьмачьим, но и человечьим своим глазом, хотя ведьмачьим мог видеть все же гораздо больше. И, конечно, он владел низшей, навьей магией.
Вот только, в отличие от остальных, его волновал ни один лишь голод – Хан чувствовал. Возможно, не в той степени, что могут люди, но точно больше прочих ведьмаков.
Да и голод его не был столь силен. Нет, ему нужно было убивать нечисть, иначе он просто перестал бы существовать. Но он не делал этого так часто, как остальные. Он мог жить среди людей, пряча ведьмачий глаз под повязкой, а зубы – за напильником. Он мог есть простую пищу, и ему нравился ее вкус. Хотя смертные все равно его сторонились – чувствовали навью силу, инстинктивно ощущая, что он не человек.
А кроме всего этого, было еще кое-что, что отличало его и от ведьмаков, и от людей. Это «кое-что» он научился ловко прятать за чернотой своих волос, и это «кое-что» отталкивало от него других даже больше, чем зубы, или черный глаз. Из-за этого «кое-чего» он потратил несколько десятков лет своей новой жизни на поиски себя старого, своих родных и своих истоков.
Лишь время позволило ему смириться с тем, что прошлое ушло безвозвратно, и научившись скрывать эту деталь своей внешности, Хан постарался забыть о ней навсегда.
Глава 2. Неправильная нечисть
Хан поднялся на рассвете. Староста снабдил его всем необходимым и указал направление к месту, где последний раз видели нечисть, но Хан не спешил. Ведя в поводу крепкую лошадку игреневой масти, он разглядывал низенькие бревенчатые домики. Лошадка косилась на него, нервно прядая ушами – боялась.
Деревня, хоть и находилась на самой опушке леса, была довольно крупной и вполне обеспеченной – почти на каждом дворе паслись козы, тут и там шмыгали суматошные квошки, а дома казались весьма добротными, сделанными на долгие годы. Навстречу Хану попалось большое стадо коров, которое худой пастушок вел на выпас, постоянно оглядываясь по сторонам и шарахаясь каждой тени.
Увидев ведьмака, пастушок нелепо подпрыгнул, осенив себя обережным знаком, и стал сильнее охаживать хворостиной ближайшую к нему телочку.