- Извините,
профессор! – Естественно, заговорил жаб, вскидывая свою руку вверх,
а я прокручивала в своей голове, было ли такое в прошлый раз?
Совершенно не помню, что когда-нибудь была в группе с Санду. – А
можно мне с Роем остаться? Мы друг друга хорошо знаем…
- В этом
весь смысл! – Одуванчик, ой, то есть профессор, продолжал быть
наивным новичком и верил, что одними словами добьется изменений в
жалкой душонке жаба. – Вы работаете с теми, с кем не привыкли, а
значит, создаете новые связи…
- Не надо
мне таких связей! Я жить хочу!
Тут уж и я
возмущенно уставилась в сторону Санду. Что он несет?
- Не
понимаю, - искренне переспросил профессор Вилан.
- Вы видели
ее монстра? Он же меня сожрет!
- Ты кого
монстром назвал? – Намекнув, что из нас двоих с Тигрисом
больший монстр - это я, особенно когда мою кису
обижают.
- Видите!
Видите! – Затыкал в мою сторону костлявым пальцем жаб, скрываясь за
Роем. – Она меня сожрет!
- Такую
гадость не употребляю, - заявила я, не имея ничего такого в
виду.
Но вот
профессор на удивление выкрутился.
- Видишь!
Киара хочет с тобой подружиться! – Просиял он.
А я
возмущенно уставилась на него, собираясь выразить словами тонну
несогласия, но внезапно столкнулась с умоляющим взглядом учителя.
Он как будто говорил мне: да, я наивное существо, и мне так нужна
поддержка! И чего я не Санду? Будь я им, я бы на профессора наорала
и возмутилась пуще прежнего. А так…
Стиснула
зубы, сморщилась, будто у меня лимон во рту, и взглянула в сторону
Санду:
- Жду, не
дождусь, - прошипела, словно змея.
- Видите!
Видите!
- Сюда иди!
– Рыкнула я.
И Санду,
хоть и с испугу, но бросился ко мне. Нехотя так, потом притормозил,
а когда подошел и вовсе высказал мне ряд претензий.
- Только
попробуй мне что-нибудь сделать, только выпусти своего тигра, я
клянусь, я выпущу варана, и тебе мало не покажется… Прекрасно
начинать делать новый артефакт вместе, правда, Киара? – Это
профессор к нам подошел и жаб расплылся в приторной улыбочке. – Ты
права, никаких разногласий, мы друзья-друзья… (Профессор отошел).
Ты хоть знаешь, с кем связываешься? Да я если только свистну, да
мне даже свистеть не надо будет…
Тяжело
вздохнув, поискала поблизости хоть какую-то помощь, взяла ножницы
под гнусавое: «Что это? Что ты делаешь? Я тебя предупреждаю! Ты
нарываешься!», разрезала губку на два небольших кусочка, и
торжественно заткнула ими уши! Санду так оскорбился! Будто я была
обязана выслушивать все то, что он нес. Но я уже не слышала. Почти.
Мне кажется, даже если когда-нибудь в мире исчезнет звук, Санду все
равно будет гнусаво нудеть. Недоумок.