— Он классный! – подтвердила Юлька. – Но если бы я увидела
темной ночкой на кладбище девушку в светлом платье и белой шали – мне бы стало плохо!
— Вот и верь, что мы тут одни! – рыкнула я. – И вообще, кто
виноват в том, что мы не поехали переодеваться?!
— Времени не было! Так что остается только верить в то, что
сторож тут не ходит и до кондратия мы его не доведем. Кстати, держи!
Юля сунула мне в руки букетик полевых цветов. Я рассеянно
покрутила его в пальцах и прикинула, что образ призрака сейчас приобрел
завершающий штрих.
Почему-то ситуация перестала раздражать, а начала веселить. Видимо, оказался пройден рубеж
невозврата, и в этих обстоятельствах все, что было можно и нужно делать, – получать удовольствие от
творящегося бреда!
Я молча пошла вперед, придерживая юбку, и, не оглядываясь, бросила:
— Кого нам тут найти-то надо?
— В старую часть идти, – пыхтя, догнала меня подруга. – И
нам нужен склеп Евгения Воронина.
— Зачем?!
— Склеп?
— Нет, склеп наверняка с приворотом связан, а вот почему там
покойничек мужского рода, если ты собиралась приворот на мощах какой-то
колдовки творить?
— Это оказалось слишком рискованно, и я выбрала мужика. Он
тоже был… из той братии, судя по слухам.
— Слишком рискованно?! Ну да, к мужикам ходить у нас всяко безопаснее!
— Он уже лет сто как труп, так что угомонись!
— Это меняет дело, — я радостно подскочила и счастливо
воскликнула. – Пойдем же скорее, мне не терпится возложить цветочки к его
могильной плите! Можно сказать, мечта последних лет в паре шагов от осуществления,
а ты тут медлишь!
— Не ерничай, Оль…
Подавила желание кинуть в брюнетку цветочками, а вместо
этого только подцепила ее под локоток и спросила:
— Ну, где твой покойный лежит?
— Там! – неопределенно махнула рукой Юля в сторону северной
аллеи. – Только нам нужно немного подождать.
— Чего?.. – озадаченно спросила я.
— Тут ровно в половину первого отключают освещение! – важно
заявила девушка, и в подтверждение ее слов фонари стали медленно гаснуть.
Притом было в этом что-то мистически страшное, но и чарующее
одновременно. Белый свет в круглых плафонах становился желтым, с каждым мигом
тускнел и, наконец
дрогнув в заключительной агонии, умирал в объятьях тьмы. И так один фонарь за
другим… Сияющие сферы гасли, погружая все в беспроглядную темноту.