“Ок,
извинения приняты. Надеюсь, на этом мы закончим наше общение”.
Ответ пришел почти сразу, несмотря на то, что еще несколько
секунд назад писалось, что Воронин был в сети час назад.
“Ты же
сама понимаешь, что нет, Оль”.
На плечи словно обрушилась бесконечная усталость.
Достали. Все достали.
Именно в этот момент написал Артур. Такой поток приятностей,
что мне было одновременно и неловко, и дико стыдно. Почему мне не хочется
броситься ему на шею, благодаря за такое отношение и стремясь поцеловать во все
места разом? Наоборот, меня это нервирует!
Ничего не хочу. И никого не хочу.
Стало быть, нужно взять себя в руки и достойно выйти из
ситуации.
Пудрить мозги Артуру не имеет смысла, кажется, мои чувства
не выдержали проверки. Хоть я и не вспыхнула к Ворону, но точно не готова пока
сражаться за любовь с многоголовой гидрой учебы.
А еще мне дороги отношения с Юлей, и нашу дружбу я ставлю
выше всего.
Решительно кивнув своим мыслям, я быстро написала Ворону и
Артуру один и тот же текст.
“В сквере
возле пруда. Через двадцать минут”.
Двадцать минут – это много или мало?
Просто так сидеть и ждать у меня не хватило собранности, потому
я поддалась на провокации своего бедного мозга, потрясенного таким количеством
стрессов. И решила его утешить! Докинула в топку организма круассан с шоколадом
и запила это все горячим какао. Жить сразу стало чуточку проще.
В общем, обратно
пришла минута в минуту, впрочем, не только я. Горе-поклонники тоже
отличались сегодня особенной пунктуальностью: и Воронин, и Артур были на месте
и, видимо, уже пытались выяснить отношения...
— Шёл бы ты отсюда, —
сквозь зубы процедил Артур, глядя в глаза соперника.
Тот прислонился спиной к дереву и посмотрел на Бойцова с
искренним интересом юного биолога, перед которым кузнечик внезапно не просто
шибанул сальтуху, а еще и канкан станцевал.
— С чего бы?
В голосе было столько искреннего интереса, что это раздражало
даже умиротворенную круассанчиком меня, не говоря уже об Арте.
— С того, что тебе
здесь не рады.
— Кто не рад? Ты? Так
я тебя не держу...
Судя по всему, эта пикировка продолжалась уже несколько
минут. Мне даже захотелось театрально кашлянуть, привлекая к себе внимание, а
потом начать наше импровизированное собрание словами Гоголя: «Я пригласил вас
всех, чтоб сообщить пренеприятное известие...»