— Свечу задувать не положено.
Голос дрожал, но я не орала и не сползла на пол в молчаливом
обмороке, как моя дорогая подруженция, и это
уже плюс! А вообще – такое поведение просто верх подлости с ее стороны! Как
можно бросать меня в такой ситуации?!
Тем временем на той стороне склепа мои привыкшие к темноте глаза разглядели постамент с
саркофагом и темную фигуру на нем.
— Евгений? – рискнула предположить я.
— Ну... – протянул полуночный визави.
— Очень приятно, – с фальшивой радостью выдала я. –
Позвольте уточнить… Воронин Евгений?!
— Да.
Млять! Вот же… и не верь после этого в мистику.
— Упырь? – с тоскливой обреченностью задала следующий
вопрос.
— Нет, — порадовал меня мужчина, но счастье было недолгим. –
Я существо более высокого порядка!
То есть сразу жрать не будет? Стоит порадоваться по этому поводу.
— А мы это… к вам. – Я покрутила в руках видавший виды букет и протянула вперед. –
Вот.
— Что вот? – задал на редкость тупой вопрос покойник.
— Мы с подругой решили возложить цветы к вашему надгробию!
— Весело… – ошарашенно выдал упырь высшего пошиба.
Мне почему-то не было особо страшно. Видимо, шок. Ну и
логика нерешительно вякнула что-то вроде того, что нечисти не существует, а
лихой человек с нами особо церемониться бы не стал.
Послышался шорох одежды, и неведомый некто сполз с
постамента и неторопливо двинулся к нам. Надо признать, в этот момент мой разум
забыл про всякую логику и пребывал в молчаливом шоке. Ибо высокая, долговязая
фигура в черном плаще, совершенно бесшумно шествующая с другого конца склепа, в свете дрожащего пламени свечи
выглядела очень впечатляюще!
Именно этот эпический момент и выбрала моя подруга, чтобы
очнуться.
— Мама… — прошептала Юлька, пытаясь отползти.
— Таки нет, — как-то очень мерзко рассмеялся Воронин
Евгений.
— Го-о-о-о-осподи-и-и!
– на одной ноте провыла Юлька и малодушно зажмурилась.
— А разве похож? – искренно удивился оный после короткой
паузы.
— Нет, — решила я развеять общие заблуждения.
При близком рассмотрении «мама-папа-господи-и-и» оказался молодым худощавым брюнетом. Очень даже живым.
— Не ешь меня! – по-прежнему заблуждалась Ласточкина.
Девушка отвернулась и зажмурилась, судя по всему не желая
смотреть в глаза своей «смерти».
— Ты с какой луны свалилась? – теперь опаска слышалась в
голосе собеседника. – Я, конечно, понимаю, что эпатажность наше все, но надо и
меру знать.