Потом я вспомнил, что это директор техникума, Никонов Анатолий
Юрьевич. Он никогда не повышал голоса и от этого его тихие
распоряжения казались еще страшнее.
— Так-с, — сказал он, поправив очки и поглядев на произведенные
нами разрушения. — Очень интересно. Что это здесь устроили?
Соревнования по греко-римской борьбе?
Один из борцов, придурок, захихикал. Сравнение показалось ему
смешным. Кара последовала незамедлительно.
— Вам это кажется смешным? — спросил Никонов, поглядев на
весельчака. — Ну что же, я рад, что вы сохранили оптимизм и веру в
светлое будущее. Но поскольку уборная комната вовсе не место для
подобного рода спортивных мероприятий, я думаю, вы еще больше
повеселитесь в другом месте. Ваша фамилия Бондарев, если я не
ошибаюсь?
Студент помертвел и еле заметно кивнул, но его уже ничто не
могло спасти.
— Ну вот и отлично, — сказал директор еле тихо. — Ольга
Федоровна, подготовьте, пожалуйста, документы на отчисление. Для
начала только Бондарев, поскольку он у нас неунывающий товарищ, ему
море по колено. В отношении остальных учащихся мы тоже примем меры,
причем самые решительные.
Несчастный Бондарев побледнел, как привидение. Директор прошелся
мимо каждого из нас, скрипя начищенными башмаками. Мы стояли,
затаив дыхание. Директор поочередно заглянул каждому в глаза и
остановился возле меня.
— Ага, Рубцов! — тихо сказал он. Я поглядел в его черные глаза и
поразился тому, какие они спокойные и беспощадные. — Товарищ
Саркисянц только что доложил мне, что вы должны участвовать в
городском первенстве. Вы просили освобождение от учебы и мы были
готовы пойти вам навстречу. Но теперь, извините. Мы не можем просто
так отпускать дебошира на ответственное спортивное мероприятие.
Извольте посещать занятия. Надеюсь, это вас дисциплинирует в
соответствии с принципами морали юного строителя коммунизма. Будете
пропускать, вас немедленно отчислят. Вам все понятно?
Делать было нечего. Скрепя сердце, я кивнул. Меня так и
подмывало ответить, причем как можно злобно и колко. Но я сдержался
и промолчал.
Конечно, с другой стороны, я сам дурак. Ввязался в драку рядом с
кабинетом руководства техникума. Где голова была?
Директор пошел дальше и остановился возле Васи. Тот стоял прямо
и смотрел в стену, как рядовой солдат перед въедливым
прапорщиком.