Лика, естественно, не бросит без присмотра обладательницу её знака, но Джери самой так спокойнее будет, уверен.
На решении отодвинуть наказание Кириаса, пока не придуман способ, мои размышления и прервал стук в дверь. Вот и наш покалеченный пожаловал. В коридоре стояли двое дроу в широких тёмных плащах. Конспираторы… Ого, а у Зариэля в провожатых-то младший принц, если я не ошибаюсь! Теперь понятно, почему эльфийка не прибила сразу оказавшегося искалеченным воина. Вот только смотрит он не как обычный сопровождающий, а со злостью и совсем немного — надеждой на благополучный исход. Зато Зариэль — сама скромность и почтительность, глазки в пол. Поиграть на нервах?
— Можешь идти, принц, ты мне не нужен. Он придёт потом сам.
В глазах дроу мелькнуло упрямство.
— Я не оставлю его с тобой наедине! Сейчас Зариэль слишком беспомощен.
— Он в любом случае беспомощен передо мной, так же, как и ты. Или, может, ты просто хочешь понаблюдать, как он будет валяться у меня в ногах, вымаливая прощение?
От возмущения воин аж поперхнулся. Зашипел:
— Да как ты смеешь? Что ты о себе воображаешь?!
Горячий и глупый… Я отступил чуть назад и протянул руку к двери — закрыть. Молчавший до этого Зариэль, видимо, понял, что второго шанса ему уже не дам, и, вскинув на меня умоляющий взгляд, тихо сказал:
— Таниас, не надо, уходи. Я вернусь.
***
Уже целые сутки Зариэль мучился от жуткой боли в плечах. По словам целительницы, этот странный новичок сотворил с его руками что-то совсем невозможное, и если кто и сможет исправить ситуацию, то только он сам, так как на её попытки воздействия реакции не было никакой. Дроу заранее содрогался от предчувствия того унижения, которое ему предстоит пережить, чтобы вылечить повреждённые руки… Но не будь этой возможности, жизнь его прервалась бы в тот момент, когда принцесса решила, что калека — неподходящая для неё партия.
Мысль обратиться к целителям Академии в её голову никогда бы не пришла. Гордость не позволяла. И Зариэль был безмерно благодарен Таниасу, успевшему вовремя вмешаться, осознавая, что сам никогда бы не посмел прервать Жрицу в момент исполнения её решения. Подобное равносильно самоубийству, а если та приводит в исполнение приговор — гораздо более долгой и мучительной смерти.
Вечер предстоит тяжёлый, ведь неизвестно, что потребует Энджиал за помощь, зато он вновь станет полноценным воином и будет жить. Даже знание своего незавидного будущего не могло заставить Зариэля желать собственной смерти, как избавления от всех бед.