Перед глазами промелькнул тот день: солнечный и
волнительный…
***
…Выловив меня в сутолоке, вызванной распродажей в Магической
Лавочке мадам Пош, крестный подхватил на руки и резвым телепортом
перенес в другую толчею. Затем последовало еще несколько суматошных
перемещений. В финале я, согнувшись над урной, выплеснула в нее все
сомнения и тревоги, а также завтрак и часть вчерашнего ужина.
Место, в которое мы направлялись, стоило всех страданий. Старый,
беззастенчиво прекрасный храм, с лавками по бокам, картинами в
простых деревянных рамах, поблекшим с годами расписным потолком и
чудесными витражами-окнами… Только вдалеке стоял не алтарь, а
стойка регистрации. За ней трудились три чопорные дамы в
мшисто-зеленой униформе.
– Регистрационная зала, – с придыханием прошептал крестный.
Меня сфотографировали, обмерили странным прибором, сделали
детализированные слепки рук и, зачем-то, ног. Сначала подумала, что
разуться попросили ради соблюдения приличий… Но нет, два молодых
мага-ассистента прикатили на тележке медный таз с зачарованным
гипсом и водрузили меня в него по щиколотки.
Сам ритуал соединения с жезлом чем-то напоминал бракосочетание.
Дамочка с дурацким пенсне на носу задавала вопросы, на которые мне
полагалось пищать «да, знаю» или «да, согласна». Потом
регистраторша претенциозным тоном заявила, что моя палочка теперь –
и основной документ, подтверждающий личность, и кошелек,
привязанный в банковскому счету, и оружие, призванное защищать свою
владелицу. Может, и медицинскую карту туда впихнули, я не
вслушивалась.
А о том, чтобы прикрутить к Настоящей Волшебной Палочке
сверкающую розовую звезду, я в двенадцать лет и сама подумывала…
Один раз даже картонную приклеила. Паршивая была затея. Из-за нее
магический поток запутался, и меня шарахнуло собственным
обмораживающим заклятьем. Три дня потом в горячей ванне оттаивала.
Хорошо хоть, что Карпов это унизительное воспоминание не
подглядел.
В следующие три дня я убедилась в том, что мои руки хоть по виду
и растут из плеч, но на самом деле – совсем из другого места. Они
дрожали, били склянки с ингредиентами, роняли палочку, варили
какую-то муть, отрезали совсем не те части растений и иными
способами предавали тело и меня. Если бы «Снадобья и травы» вела
Карамзина, и она, а не Карпов, обозвала выпестованное мной зелье
«соплями тролля» и попыталась выставить его создательницу с позором
из кабинета, я бы даже не обиделась.