А
вообще, это такой кайф скользить кончиками пальцев по короткому ёжику волос и
впиваться ногтями в мужской затылок, чувствуя возле себя… Хоть кого-то. Мне
та-а-ак всё нравится, что я бы продолжала и продолжала, но кина больше не
будет. Поднимаем ленивый зад и чешем вон из зала, пока уборщица не съездила по
морде тряпкой за раскиданный попкорн.
Кстати,
о кино. У кого-нибудь когда-нибудь был секс в кинотеатре? Или на чьём-нибудь
день рождении. За кулисами, например, пока все за тортик с марципанами дерутся…
Стоп! Софа, вата фака[1],
о чём ты думаешь?
Ладно.
Возвращаемся в реальность. А в реальности на мои хочухи забили болт. И
целовать, кстати, тоже перестали. Вместо этого сверлят суровыми очами так,
словно я его поле в десять гектар вспахивать вынудила, а не удовольствие
получать.
—
Ммм, с языком, — одариваю его ехидной улыбочкой. — Как я люблю.
—
Ты с когтями поаккуратней, скальп чуть не сняла.
Ложь!
Наглая ложь! Да, слегка потеряла контроль, но он явно преувеличивает. Крови под
ногтями не вижу, так что нечего брехать.
—
Не агрись[2].
—
Я свою задачу выполнил?
Фи,
и это всё? Даже спасибо не скажет? Можно подумать я всем подряд себе в рот
лезть разрешаю.
—
Всё на мази, братиш. Цель достигнута, — крутиться и мониторить, все ли успели
оценить наш скромный перформанс глупо, но, чисто навскидку, краем глаза замечаю
желанную активность.
—
То есть я свободен?
—
Не так быстро, мой карманный раб. Нас ещё ждёт допрос с пристрастием от активистов.
—
Издеваешься?
—
Я?! Я такой же заложник обстоятельств. Все вопросы к ним, — киваю на вскинутые
в нашу сторону телефоны. Снимают, какая прелесть. Отлично. Чем больше палева —
тем лучше. Уже предвкушаю новую волну хейтеров[3]
в директ. Стоит, наверное, временно, закрыть профиль. — Только ты это, не
вставай на дыбы. Улыбаемся и машем. Будь угрюмым, но очаровательным.
Понятно,
что прям за одну секунду мы звёздами мирового размаха не стали, да и не станем,
но уровень нашей значимости на следующие эдак четверть часа точно вырастает.
Все же любят поковыряться в грязном белье, а тут такой тазик приятно зловонит.
Вкуснятина.
—
Так вы вместе? — один и тот же вопрос к двадцатому разу начинает, конечно, надоедать,
но самоирония спасёт не один потопляющийся кораблик.
—
А не очевидно, что он от меня без ума? Правда, пирожочек? — закинув локоть на
плечо Михееву треплю его за щёчку, чтобы никто не заметил как перекосило от
“ласкательного прозвища” украшенное шрамом лицо. Кто-то точно мечтает зарядить
мне с вертухи.