К столику тут же выстроилась очередь из солдат. Заскрипело перо,
зазвенели переходящие из рук в руки деньги. Платили мы людям не
шибко много, но всё равно куда больше, чем они могли бы заработать,
вспахивая поле или чистя свинарник. Правда, деньги у них в карманах
надолго не задерживались. И в этом была прямая вина наших
нанимателей.
Торговцы вообще повели себя крайне хитрожопо. По условиям
контракта они должны были снабжать нас провизией за свой счёт. Но
вот выпивка, всякая бытовая мелочь, и прочие необходимые в походе
вещи в договор не входили. И каждый вечер эти засранцы
разворачивали на своей половине лагеря небольшую лавочку с
безделушками и парой пивных бочек, продавая моим ребятам все эти
«блага цивилизации» по тройной цене. Так и получалось, что они
платили мне, я платил солдатам, а через них монета возвращалась
обратно к своим первоначальным владельцам. Этакий круговорот денег
в караване. Но меня эта ситуация не особо напрягала. Главное, что
казна отряда пополнялась, а уж на что бойцы тратили деньги – было
их личным делом.
Я присел к костру, над которым в котелке булькало аппетитное
варево. Походная еда была нехитрой: похлёбка из ячменя,
перемешанная с кусочками солонины мяса, какой-нибудь начавшей
засыхать овощины, вроде морковки, репки или лука, грибами,
корешками и вообще всем, что удавалось найти или подстрелить в
лесу. Но даже такое кашло всё-таки было куда лучше сухарей или
вяленного мяса, которые нам нередко приходилось жевать прямо на
ходу.
Девушка, колдовавшая над котлом, тут же начала строить мне
глазки и поворачиваться то одним боком, то другим, как бы невзначай
выпячивая свои достоинства. А затем и вовсе распустила на своём
платье на одну завязку больше, чем нужно, обнажив приличных
размеров декольте. Она уже не первый раз пыталась провернуть этот
фокус. Вернее, этим занимались все четверо маркитанток. Каждый
привал, по очереди. У них было что-то вроде соревнования, которое
каждый раз заканчивалось одинаково.
- Как представление? - Айлин уселась рядом со мной и уставилась
на девушку. Звали её толи Бригида, то ли Брунгильда, то ли
Блядинья… Я так и не удосужился запомнить.
- Пока на троечку, о хранительница моего целомудрия, - хмыкнул
я, - Самое интересное ещё не показали.
- И. Не. Покажут, - отчеканила девушка буквально пожирая
взглядом маркитантку. Та тут же погрустнела, завязала платье и
пошла прочь, не забывая при этом призывно покачивать бёдрами. Она
явно напрашивалась на то, чтобы ей подожгли юбку.