- У тебя такое лицо, словно я тебя на казнь тащу, - хмыкнула
Айлин, когда мы чуть отдалились от телег, - Расскажи ка, ты всегда
такой серьёзный? Или хоть изредка улыбаешься?
- Только когда пью, - отшутился я, - А случается это редко.
- Ну, значит придётся тебе научиться улыбаться и без выпивки, -
улыбнулась девушка, схватила меня за руку и потянула куда-то в
сторону, - Идём. Я тут видела одну тропинку. Интересно, куда она
нас выведет.
Тропинка и вправду была. Петляя между деревьями она уходила
вглубь лесной чащи. Впрочем чащей это назвать язык не
поворачивался. Особенно, в сравнении с теми дебрями, по которым нам
приходилось шастать на севере. Редкие деревья, между густыми
кронами которых лился солнечный свет, ярко зелёный мох, окутывавший
подножия тёмных корней и россыпи красных ягод, виднеющихся то тут,
то там.
- Как хорошо всё-таки выбраться из города, - Айлин наконец-то
сбавила темп и перевела дух, - Честно признаться, под конец он
начал меня… душить что-ли. Не знаю даже, как сказать. Просто все
эти узкие улочки, вонь выгребных ям и прокисшего пива,
столпотворения людей…
- Которые, ещё вчера пытались тебя убить, - продолжил за неё я,
- Понимаю. Даже странно, что они так быстро переменили мнение,
после того как я прирезал их любимого кардинала, а дружки Ансельма
угробили и превратили в нежить не один десяток их товарищей.
- Ну, насчёт Ансельма я не знаю, - покачала головой девушка, -
Вроде бы его дружки убрались из города сразу после осады, да и сам
он надолго не задержался. А что касается нас… Мы спасли бани и
девок из них, мы поймали воров, обкрадывающих горожан, мы убили
тварь. Говоря проще, сделали для людей куда больше чем местное
духовенство, так что переубедить их в том, что кардинал просто
навёл на них морок, заставив на нас напасть, было не так уж трудно.
Тем более, что уцелевшие солдаты лорда сами об этом
позаботились.
О да. Они действительно позаботились. После того, как нежить
разогнала остатки нападавших и скрылась в лесу, люди лорда
спустились с залитых кровью стен и бастионов. И тогда кровь потекла
уже по улицам города. Первым делом они поймали и убили каждого
храмовника, попавшегося им на пути. Потом взялись за обычных
кметов, которых подозревали в том, что они руководили восстанием.
Им уже не резали глотки. Их раздевали догола, отрезали
«достоинство», а после - вешали. Кого на виселицу, кого на балку,
торчащую из крыши его собственного дома, а кого и вовсе – на сук.
Каждому на шею нацепили табличку, гласившую, что он предатель,
шлюха или евнух, продавший свои яйца за звонкую монету. Сомневаюсь,
конечно, что после такого местные воспылали к нам или к самому
лорду пламенной и искренней любовью, но рыпаться и гадить всё-же не
решались.