Впрочем, в конце концов они всё равно оказались в палатке.
Вероника уже давно очень плохо засыпала в лесу. Нет, спалось-то
хорошо, но вот заснуть — проблема. Всё время мерещились какие-то
звуки, особенно если рядом волны, как на Байкале, или река шумит,
как на Подкомарной. Или ветер в вершинах деревьев. И всё время
казалось, что вокруг палатки кто-то ходит и разговаривает. Здесь от
Олхи звуков было предостаточно, но посторонние мысли в голову не
лезли совсем. Ночью в лесу Вик Ледяной вправду был хорош
необыкновенно. Когда доходило до сна, то мыслей к тому моменту уже
не оставалось, а глаза всё равно что сами закрывались.
В воскресенье долго спали, потом пили кофе, потом сидели у реки.
Алиса предложила сварить борщ и поесть хорошенько перед тем, как
паковаться и стартовать обратно.
Овощи чистили в четыре руки.
— Я правильно понимаю, что ты с ними как-то работаешь? —
спросила Алиса, кивнув на братьев Ледяных, которые вместе с детьми
сооружали из кучи хвороста какую-то пристройку к камню неподалёку
от стоянки.
— Да. Я финансовый директор транспортной компании. А ты разве
нет?
— Круто, что. Я гуманитарий до мозга костей и если считаю, то на
калькуляторе. Поэтому нет. Если только Валентин Фёдорович очень
просит помочь на важных переговорах.
— А ты вообще кто?
— Переводчик. Перевожу книги. Кроме того, синхронист, три языка
— английский, французский, итальянский.
— Тоже круто. Я кое-как говорю на английском, и это мой
предел.
— Почему предел? Просто не слишком нужно, да и всё. Будет нужно
— заговоришь на любом языке.
Так-то да, конечно.
— А ты давно замужем?
— Десять лет, — усмехнулась Алиса. — И ещё десять лет мы
встречались. Мы, можно сказать, с детства знакомы. Хочешь спросить,
как не надоели друг другу? А я сама не знаю. Привыкли, наверное. Но
мне реально ни на кого другого смотреть не хочется.
— А ему? — не удержалась Вероника.
Алиса усмехнулась.
— А ему, случись что, Валентин Фёдорович голову быстро на место
поставит.
— Почему?
— Потому, что у него прежде всего семья. А всё, что семье во
вред, идёт мимо.
Это было как-то странно и требовало осмысления. Во вред — ну и
что, развестись нельзя, что ли? Вон старший же развёлся.
— А ты знала жену Вика?
— Станиславу? Да. Дура она. Дурой была, дура и есть. Понятно,
что не все по большой любви замуж выходят, но раз вышла — чего
выёживаться? Сиди и не фыркай. Ладно бы ещё в нищий какой дом, а
тут, как понимаешь, совсем не так. Вот и кукует теперь в Испании,
но одна.