Майк хохотал.
— Да-да, и устроит свадьбу из отложенных денег.
— Каких отложенных денег? — не понял Вик.
Вероника тоже не поняла.
— А, точно, вы же не знаете развязку душещипательной истории про
деньги, — расхохоталась Лина. — Сейчас расскажу. Помните же, да,
как наши чудесные старшие дети ходили попрошайничать в порт и на
рынок? Тётя Нина ругалась, что ей стыдно глаза на улицу показать,
мама увещевала, что приличные люди так не делают, но детям это было
— как об стенку горох. Дети просидели в карантине позапрошлые
выходные, а когда ты, Вик, добавил нам в жизнь немного перца,
остались в Листвянке без надзора мамы. Увы, я мать-ехидна, сплю до
обеда и не пасу своё детище ежечасно, у Лис была куча заказов в
городе, они и почуяли слабину. Две недели они там делали примерно
что хотели. И в воскресенье отправились туда опять, смывшись от
тёти Нины. Только они не прочухали, что дома был папа. И когда
оказалось, что уже обед, а детей след простыл, то именно он
отправился их искать. Что характерно, нашёл, именно там и именно за
тем, привёл домой и стал копать эту дивную историю. Оказалось, что
дети заелись с тётей Ниной на тему общих вопросов собственности и
уважения к чужому труду. Что-то ей не так ответил кто-то из них, не
докапывалась и не знаю, кто — Сашка или Аннушка. Ну и она взялась
их стыдить — мол, ни копейки ещё в жизни не заработали, а уже права
качают, и ещё что-то в этом роде. Аннушке палец в рот не клади, она
и сказала — что они с Сашкой такие же члены семьи, как и она, и с
таким же правом там жить, есть-пить и всё такое. А тётя Нина
продолжала их стыдить — мол, никто они и звать их никак, даже по
дому не помогают. И было это ещё и при ком-то из помощников.
Дети обиделись, три дня думали и придумали вот это всё. Натрясли
с китайцев денег и предполагали делать это до конца каникул. И тут
папа. Ну, папу мало чем в жизни удивишь, он поговорил с тётей
Ниной, и много кто хотел бы быть свидетелем того разговора, но увы.
А дальше был чудная сцена — как она извинялась перед детьми в
присутствии тех самых помощников, которые слышали исходную ссору. А
дети извинялись перед ней. Далее папа взял детей за шкварники и
велел расколоться — зачем им деньги. Дети впали в ступор — потому
что понимали, что на жвачки и что там ещё — это всё фигня, там
вагон жвачки можно было купить, или целый поезд даже, и ненавистную
тёте Нине еду из KFC есть до конца каникул. Ну типа мало ли что,
вдруг им захочется, например, кому-нибудь подарок сделать? Не знаю,
кто из двоих это придумал, но оказалось верно. В общем, Александру
папа предложил подумать, что если люди будут нести ему деньги сами,
без выпрашивания, то дадут больше и охотнее. Анна же была
отправлена посоображать о том, что петь оперные арии надо не на
остановке маршрутки в Листвянке, а в предназначенном для этого
месте, там тоже дадут больше. После чего было постановлено завести
детям карты и положить туда эти деньги. Ну то есть тратить их они
смогут, но папа узнает — куда и зачем.