Вик только морщился, когда слышал краем уха очередной разговор
Вероники с родственниками. И время от времени говорил — да
перестань ты их уже слушать, весь же мозг съели. Ну да, как-то так.
Но вроде ж не чужие.
Вместе с тем Вероника с каждым днём всё яснее осознавала, что
самые близкие — вот они, те, кто держит её сердце в своих руках. И
лапах. Вик, Андрюша, Наташа. И Чарлик, который был очень терпелив с
детьми, стоически играл с ними — мягкими лапами, без когтей! И даже
помогал укладывать спать — приходил, ложился рядом и убаюкивал
мерным мурлыканьем.
К слову, намного более многочисленный клан Ледяных мозги
Веронике не ел. Они звонили и спрашивали: как дела, надо ли помочь?
Сначала Вероника стеснялась и говорила, что не надо, а в какой-то
момент Вик услышал, взял у неё трубку и сказал — надо, вот то и
это, Вероника слишком устала и не очень представляет себе ситуацию.
Тогда она перестала стесняться, и жизнь немного упростилась. И в
плане быта тоже, да — Нина Фёдоровна помогала с закупками, а
замечательная женщина Тамара Николаевна — с уборкой.
И всегда можно было поехать в Листвянку и просто пожить там на
всём готовом. Там всегда находилось кому занять Андрюшу, и даже
Наташу можно было вывести на прогулку не матери, а кому-нибудь ещё,
например, деду Валентину, если он вдруг свободен.
Наташа напоминала Веронике сестрицу Катерину — та тоже была в
детстве плаксивой и требовательной. Детка признавала только мать, и
ещё Полину Николаевну. Та умела договориться с самым капризным
младенцем, и помощь её была неоценима. Но когда Наташа была в духе,
то так очаровательно улыбалась, что отец и дед просто таяли. Не
говоря уже о прочих родственниках.
Сейчас же Наташа тихонько хныкала в фоновом режиме. Ну, это ещё
ничего. Говорят, Аннушка, чуть что, орала, как будто её режут. А
сейчас — вежливая воспитанная девочка целых одиннадцати лет.
Тихо отворилась дверь, вошла Полина Николаевна.
— Не спит?
— Нет, — помотала головой Вероника.
— Давай её сюда, я посижу. Иди, поешь, и вообще выдохни.
Наташа захлопала глазищами, увидела бабушку, попыталась
завопить… и передумала. Только вздохнула.
Вероника, неслышно ступая, вышла из детской.
Когда не было большого сборища, ели не в столовой, а в гостиной
рядом с кухней. Вероника только сунулась на кухню, как была
замечена Ниной Фёдоровной, усажена, перед ней появилась чашка чаю и
тарелка с пирожками.