Он очень давно понял, что Полинька для отца в таких случаях —
дополнительный рубеж обороны. Лис тоже неплохо справлялась с этой
ролью, не говоря уже о Линн и Эле.
Увы, ни одна из его женщин, включая бывшую супругу, в качестве
рубежа обороны не годилась.
— Скажи, милый, а что сталось с той девочкой, Олей, с которой ты
ещё зимой куда-то выходил? — вдруг спросила Полинька.
— Уехала, — пожал плечами Вик.
Они расстались спокойно — Ольга хотела работать в Москве, он был
нужен отцу здесь. Но ходить на деловые торжественные встречи стало
не с кем.
— А в этой твоей новой компании — неужели нет никого приличного?
— улыбнулась Полинька. — Не поверю, что местные дамы и девицы не
проявили к тебе никакого внимания.
— Правильно не поверишь, — усмехнулся он. — Только с теми, что
проявили — увы, на важную встречу нельзя.
Уволенная Женька. Кадровичка Марина Борисовна с её духами и
расстёгнутыми пуговицами. Настя из бухгалтерии. Милана, секретарша
Померанцева. Девочка Сашенька неполных двадцати пяти лет из отдела
договоров и секретарша Мисс Финанс, Алёна Васина. Кажется — куда ни
сунься в конторе, непременно наткнёшься на кого-то из них. Одни
хоть молчат, только глазищами своими смотрят. А некоторые ещё
улыбаются и делают вид, что коридор узкий и им никак не
разминуться, чтобы не соприкоснуться. Бедром или грудью, ага. С
ними только на деловую встречу. И ещё пяток таких же, кого он пока
ещё по имени не запомнил.
— Знаешь, я даже готов пригласить тебя на работу и устроить
что-то вроде лекции о деловом этикете и прочем сопутствующем, —
рассмеялся Вик. — Сама увидишь, как там всё запущено.
Полинька только вздохнула — она не первый год была женой отца и
представляла, кого можно встретить в среднестатистической иркутской
коммерческой фирме.
— Тогда отправляемся, я звоню Володе.
Вик кивнул и строго сказал коту:
— Остаёшься за хозяина, понял?
Кот зевнул и свернулся клубочком на виковом свитере.
И в придачу ко всем этим дарам небесным
Она ещё и умная — вот беда
Тикки Шельен
Домой она вернулась, как во сне. Как будто это всё вовсе не с
ней происходит, не с Вероникой Ласточкиной, а с кем-то ещё.
Гадости случались регулярно, а вот факт, что некий мужчина
взялся помогать ей эти гадости разруливать, выбил её из колеи разом
и напрочь. До определённого возраста с разруливанием помогала мама,
только время от времени тыкала её носом в то, что помогает и что
она, Вероника, сама ничего не может. Ни по хозяйству, ни в учёбе,
ни в жизни. Вероника в это верила — как иначе-то, а потом однажды,
в студенчестве, пошла в поход по горам Хамар-Дабана на десять дней
с полузнакомой компанией. И там вдруг оказалось, что беспомощная
лентяйка Вероника, которая и в лесу-то оказалась впервые, в плане
хозяйства и готовки может-умеет побольше других девчонок — умниц,
красавиц и маминых помощниц. Это заставило задуматься. А когда
Катерина дошла до старших классов школы, то оказалось, что у
Вероники и с учёбой тоже серьёзных проблем никогда не было. И
загуливать неизвестно где она себе никогда не позволяла, чтобы мать
обрывала телефоны родителям её друзей. И уже только на четвёртом
курсе выбила себе кусок свободы — или она дома в десять вечера, или
предупредила, у какой подруги ночует. Катерина такой деликатностью
не отличалась, но мама почему-то всё равно не стала мягче
относиться к старшей дочери. Теперь она была неудачливая, потому
что не замужем и без детей. И поэтому мама не любила, когда
Вероника принималась указывать что-то Катерине — сама бы сначала
устроилась.