Сошлись на том, что уважаемый господин Фань Чэнь (вот как его
зовут…) подумает и не позже среды сообщит, что именно надумал.
Потом он попросил разрешения откланяться, сообщил, что они с
супругой сейчас идут в музей декабристов, и забрал с собой
изумрудноволосую Валерию.
— Кофе или чего посущественнее? — спросил у всех
Ледяной-отец.
Все согласились на кофе. Он позвонил и отдал распоряжение.
Кофе появился мгновенно.
— Сахар, сливки? — спросил Виктор у Вероники.
— Сливки, — кивнула она.
Сидящий с другой стороны от неё Михаил передал ей корзиночку с
кремом.
Пока говорили о деталях, наконец-то по-русски, Вероника украдкой
рассматривала троих Ледяных. Отец, конечно, выглядел глыбой, этакой
скульптурой посреди главной площади. Крупный, лысый, с брюшком,
из-под кустистых бровей смотрели серые глаза — такие же, как у
обоих сыновей. Только Михаил был темноволос и худощав, а Виктор —
массивный, как отец. Все трое могли похвастаться красивыми кистями
рук, с длинными пальцами и хорошей формы ногтями. У отца и младшего
сына в нужных местах красовались обручальные кольца, у Виктора не
было ничего. Михаил обладал ещё и красивейшими ресницами — густыми
и длинными. Впрочем, Вероника поняла, что у Виктора не хуже, просто
не такие тёмные, вот и не бросаются в глаза.
Когда дело дошло до неё, она высказала все соображения — сколько
денег просить, какая прибыль всех бы устроила и какие могут быть
риски. Впрочем, о главном риске она не сказала ничего — кто их
знает, этих Ледяных, что они там между собой обсуждают, а что —
нет.
Далее оказалось, что Серёжа остаётся что-то обговорить с
Михаилом, а они с Виктором возвращаются к себе на Верхнюю
Набережную. Ледяной-отец очень вежливо распрощался с Вероникой,
поблагодарил за соображения по делу, отметил её знания английского
— молодец, мол, правильно, переводчики — дело хорошее, а если
человек сам слышит и может сказать, то это ещё лучше.
И только в машине их личный Ледяной спросил:
— Что думаете, душа моя Вероника Андреевна?
— Обо всём, что обсуждали? Что нам это сейчас как дар небес.
Только если не запорем.
— Вот, если не запорем. На эти рейсы поставим только тех, кто ни
разу не попадал ни в какие проблемные ситуации. Если Емельянов не
понял, скажу ему предметно, когда вернётся. На все машины поставим
датчики, и пусть программисты запустят ну хоть какую версию карты,
будем отслеживать. Афишировать этот момент не хочу, пусть водители
не знают, что за ними будут следить. Но пообещаю премию всем, если
в срок и без косяков.