— А Марина-то решила, видимо, всех сразить неземной красотой, не
иначе, — сдавленно пробормотала рядом Маргарита Романовна.
Марина повернулась боком… и они узрели охренительный, иначе не
скажешь, разрез почти во всё бедро, в который было видно какой-то
фрагмент кружевных трусов в тон.
— Наверное, её мужу так нравится, — фыркнула Вероника.
— Было бы терпимо, если бы она надела под него приличный лифчик.
Интересно, мужикам правда нравится висящая грудь хорошего размера?
По мне так если уж есть, что показать, так подними и показывай, —
продолжала бурчать Маргарита.
И впрямь, лифчик мог быть поудачнее. Зато лямки от него гордо
сверкали силиконом в свете ламп.
Конструкцию дополняли босоножки на толстой подошве и огромной
шпильке. Из-под ремешков сияли блёстками ярко-алые ногти. Ногти на
руках тоже чем-то сияли.
— Пойдёмте, найдём наши места, — Вероника подёргала зама за
рукав.
Их столик был прямо перед сценой — начальство как-никак. В
списке за него ещё должны были сесть Паша Демьянов и Дэн Висюков.
Паша вскоре появился. Но Дэн не пришёл, а пришла Наталья
Синяева.
— Мы поменялись с Дэном по обоюдному согласию. Я упиваться не
собираюсь, а они там пусть себе, — сообщила она
«Они» — это, видимо, Висюков, Померанцев, зам по АХЧ Матвеев и
кто-то ещё. Ну да, все выпить не дураки ни разу. Вот и пусть
пьют.
Наталья поставила на стол бутылку коньяка рядом с уже
имеющейся.
— Мы же не будем размениваться, так?
Вероника и Маргарита заверили, что не будут. Паша сообщил, что
он сегодня трезвенник — мало ли что, не хочется ударить в грязь
лицом. Тогда Наталья взяла стоящие на столе две бутылки водки и
унесла на соседний стол, в обмен на принесённый коньяк. Так же ещё
один коньяк выменяли на три бутылки вина за столом бухгалтерии.
А в зал торжественно заходило начальство — довольный, как слон,
Недолюбов, ох, век бы его не видать, и Ледяные. Их Ледяной — Вик,
не их Ледяной — Михаил. Идут, оглядывают всех, чему-то смеются.
Виктор оглядывал зал, кивал, здоровался. Увидел её, улыбнулся до
ушей, поднял большой палец.
— Хороши, черти, — вздохнула Маргарита Романовна. — Эх, где мои
хотя бы сорок лет?
И правда, хороши. Оба. В смокингах, белоснежных рубашках и
лаковых туфлях. Галстуки-бабочки, жилетки, цепочки от часов, ещё
какие-то примочки, каких в обычной жизни у мужиков не бывает.