– В плане
материнских сердец я жесткий скептик, – рыкнул женщине в ответ.
Выплеснув в меня
поток нелестных слов, Надежда Витальевна махнула рукой и удалилась в свою
комнату, а на следующий день уже и в свои родные пенаты.
После её ухода мои
взаимоотношения с отцом впервые дали трещину. Игорь закрылся от меня, сильно
переживая расставание, и не желал общаться с кем-либо, тем более со мной. Я же
решил не запрещать бабушке Арсении видеться с внучкой – дочери, как не крути,
нужно женское участие и желательно родственное, плюс её визиты с нетерпением
ждал папа.
Смотрел на них и
тихо завидовал. У нас с Есей могло быть тоже самое. Нет, чёрт возьми было, но
что-то словно резко перекрыло кислород. Нет, это не тюрьма, девушка любила меня
и чрез преграды. Произошло что-то ещё, чего никак не могу уловить. От этого
сердце и ноет каждый раз, глядя на спящую дочь.
Время текло сначала
медленно, затягивая края саднящей раны в душе, но Арсения росла и всё
стремительней залечивала дыру в сердце. Обида на Есению оставалась, но злоба
уходила, превращаясь в искреннюю благодарность за то, что девушка оставила дочь
мне, а не забрала с собой. Да, зачем ей воспоминания о нас, если она счастлива
с Аликом? У них будут свои отпрыски. А я... Я вряд ли теперь смогу кого-то
вновь так горячо и отчаянно полюбить.
Отныне я и
представить не мог свою жизнь без маленького, озорного и улыбающегося солнца,
поэтому всячески восполнял девочке отсутствие матери собой.
Однако, дела на
фирме медленно, но верно, приходили в упадок из-за болезни Игоря, и я понимал,
что обязан спешно привести всё в порядок. Появление в доме новой горничной
Лидии стало как нельзя кстати. Я смог постепенно переложить львиную долю ухода
за подрастающим чадом на неё, а сам с головой погрузился в работу, вытаскивая
бизнес из трясины. Хватило года на то, чтобы вернуть семейную компанию в русло,
параллельно вкусив всю прелесть внешнего мира. Совещания, гонки за статусом и
престижем, новые люди и... Женщины.
Женского пола
хватало с лихвой. Богатый и довольно симпатичный вдовец привлекал внимание даже
замужних дам. Мне импонировала их конкуренция за моё сердце и фамилию, но у женских
боёв без правил были и свои тёмные стороны. Кто-то уходил оскорблённый моим
безразличием и отчуждённостью, имея наглость мстить и строить козни, кто-то
клеймил мерзавцем и придурком, а кто-то просто исчезал по-английски. Меня всё
устраивало, пока вновь не задумался о дочери. Бабник и ловелас – определённо не
для отца маленькой девочки. Молчу уже о том, что стал являтся самым
перспективным бизнесменом Москвы, которому негоже вести себя непотребно.