Зачерпнув из кастрюли с борщом гущи, вылила в глубокую тарелку. Когда управилась, поставила посуду перед детьми и себе, а мужчине пододвинула куриного бульона, и риса с паровой котлетой. Станислав смотрел несколько секунд на свой обед, а потом произнес:
– Анна, можно мне нормальной еды?
Села рядом и, понимающе нахмурившись, категорично заявила:
– Нет. У тебя диета. И вообще, отец сказал, чтобы ты отдыхал, а не бегал.
– Я чувствую себя лучше и не могу постоянно лежать.
– Нужно, чтобы не было осложнений. Ешь, – сказала, тут же добавляя: – Паровые котлеты очень полезны.
– Анна, – начал он таким тоном, что у меня мурашки пошли по телу.
– Что? – спросила, подняв бровь, понимая, что мне нравится, когда он злится.
– Они вкусные. Когда мы болеем, мама тоже нам готовит их, – поделился сын, тихо признаваясь, прикрывая рот, чтобы я не слышала, вроде того, что он делится по секрету.
Мужчина вздохнул и принялся есть, а я выдала:
– Отец приедет вечером, чтобы посмотреть рану и сделать все необходимое.
Стас кивнул мне, соглашаясь, и проговорил:
– Спасибо.
После того как все тарелки были пустыми и стояли на столе у холодильника, дети убежали играть, а я начала мыть посуду. Мужчина никуда не ушел, повернулся ко мне и прожигал взглядом спину. Когда у меня все тело горело от его взгляда, я услышала:
– Олег сказал, что твой муж умер.
Напряглась, замирая с тарелкой в руках, которую намыливала губкой с моющим средством, и пробубнила:
– А ты не спрашивай, он и не будет говорить.
– Так что случилось? – пропустив мои слова, уточнил Стас. Наглец!
Думала, ответить, или нет. Да он хоть как узнает, если спросит у деревенских. Только услышит, не так, как было, а в ярких красках от местных жителей.
– Застрели…лся, – мгновенно поправилась, не желая говорить, что думала. Это ведь мои мысли. Они ничего не значат. Как мне сказал следователь: «Не нужно придумывать, гражданка! Или жить спокойно надоело?»
Мне не надоело, я даже не начинала еще жить нормально. Тогда было невероятно плохо, а дополнительных проблем я бы не выдержала. Ведь не железная же.
– Что случилось? – продолжал он допытываться.
– Я не хочу говорить.
– И все же?
Молниеносно обернулась и отчеканила:
– Стас, я ничего не знаю о тебе и не хочу знать. И… прошу тебя не вмешиваться в мою жизнь. Понятно сказала?