- Прежним уже ничего не будет, -
горько повторил Рамир.
Он с трудом поднялся со своего
кресла. За его спиной оказалась дверь в другую комнату, закрытая
большим зеркалом. Димостэнис сжал зубы. Если он правильно помнил
устройство домов в Фельсевере, особенно если те строились для
богатых людей, в той комнате должна была быть лестница, которая
вела к черному ходу и выходу из дома на противоположной стороне.
Проходящие не знали об этой особенности фельсеверских жилищ и
атаковали с главного входа, а значит Рамир мог бы легко покинуть
дом и уйти, не рискуя понапрасну своей жизнью. Безмозглый
мальчишка!
Тем временем Рамир легко сдвинул
казавшееся массивным зеркало, и оно податливо отъехало в сторону,
открывая дверь в другую часть жилища. Молодой человек исчез в
открывшемся проеме, но очень скоро вернулся, держа в руках ножны с
кинжалом.
Димостэнису хватило одного взгляда,
чтобы понять, что это тот самый ритуальный нож, который сделал их
кровными братьями и двойник которого был у него. Рамир начал
вытаскивать кинжал, но в руке у него осталась одна рукоять. Второй
рукой он потряс нужны и оттуда выпал сам клинок.
Дим прикусил губу. Сломанный
ритуальный нож означает, что они больше не братья? Этот процесс
можно повернуть вспять? Очередная традиция Фельсевера? Или
новаторство Рамира?
- Когда-то я соединил себя кровью с
человеком, которого хотел видеть своим братом, хотел, чтобы он стал
частью моей семьи, - Рамир поднял глаза на Дима, - ты тогда еще
сказал, что я совсем тебя не знаю.
Князь Фельсевера жестко
усмехнулся.
- Да, я тебя совсем не знал. И не
такого хотел брата.
Димостэнису очень хотелось спросить,
а в чем конкретная претензия к нему? В том, что Рамир, как и Лана
придумали его образ, а когда он реальный не совпал с им выдуманным,
виноват все равно остался он? Он такой какой есть. Он никого не
заставлял смотреть на себя сквозь розовые очки.
- Ты всегда смеялся над нашими
традициями. Не верил в силу свершившегося ритуала. Никогда не
относился к этому всерьез. Я освободил тебя от всей этой тягостной
для тебя ерунды. Теперь тебе не нужно будет идти ни против своей
чести, ни против совести.
Димостэнис едва удержался, чтобы не
фыркнуть. Совесть тревожит только тех, у кого она есть.
Обезглавленная совесть – приравнивается к ее отсутствию. Он,
преодолевая все еще не прошедшую слабость, встал со своего кресла и
нашел на полу лежавший кинжал, который он так и не поднял после
вторжения Проходящих.