— Его надо привязать. Ты таскаешь
такое сокровище непривязанным.
— Могла бы и подсказать! Как
привязать то? Напоить его своей кровью? — я усмехнулся.
— Ну да, а как ещё? — искренне
удивилась Рики.
Ладно... я достал амулет и нож.
Сделал небольшой надрез на ладони и капнул несколько капель крови
на амулет.
Кровь с шипением, как от перекиси
водорода, впиталась в камень, и он изменился, став прозрачным и
насыщенного красного цвета.
Появилось сообщение о привязке
амулета. Смахнул.
В интерфейсе появилась маленькая
иконка с изображением амулета. Сейчас она была серой.
Прикольно! Значит, можно включать,
когда идёшь на дело, и выключать, например, на время
тренировки!
Ткнул взглядом в иконку. Три
варианта: деактивировать, активировать, активировать выборочно.
Ладно, ещё поиграюсь. Пока что активировал. Можно уходить, амулет
распространяет своё действие на всю команду, даже в моё отсутствие.
Ещё бы проверить... Потом, потом. Надо бежать. Дед ждать не
любит!
Я нажал кнопку выхода. Сердце
предательски пропустило пару ударов, но всё прошло штатно.
«Ты здесь, Рики?»
«Я мыслю, значит, я существую», —
выдала в ответ Рики.
«Психиатр с тобой поспорил бы!» —
хохотнул я в ответ, заскакивая в душевую кабину.
Стесняться Рики я перестал в первый
же день. Просто не до того. Да и она вела себя скромно. В моменты,
когда её присутствие было мне особенно нежелательно, она как будто
растворялась. Я переставал её чувствовать на время. Странное дело,
это постоянное присутствие на границе сознания ещё одного разума
стало уже привычным. Насколько быстро, однако, человек ко всему
привыкает!
В фойе я вышел первым, и сразу вызвал
такси до дома. Чуть погодя вышел и Лёня, а спустя ещё пять минут,
когда мы уже хотели идти спасать, появилась и Вика.
Я выразительно посмотрел на часы.
Времени до обеда оставалось минут двадцать, а тут лететь только
пятнадцать.
Мы бросились к лифту. Надо ждать...
да фигня, тут всего пяток этажей! Бегом на лестницу!
И вот на лестнице-то они нас и
встретили.
— Куда-то торопитесь? — донеслось
сверху, на пролёт выше нас.
— Уходите, не прощаясь? — послышалось
снизу, откуда мы только что поднялись.
— Что, в реале уже не такие смелые? —
мы увидели главаря.
С точки зрения парней – их четверо
против нас троих, причём из этих троих двое – их привычные жертвы
буллинга. Про меня они ничего не знали, но их четверо, и это
придавало им уверенности.