Господи, кто же это такая, и что с ней теперь делать?
- Сударыня, перестаньте же, перестаньте, пожалуйста, - у Анри не
было сил крикнуть, он подумал даже, что его еле слышный шепот она
не услышит вовсе.
Но она услышала. Визг прекратился – кто-то за его спиной
облегчённо вздохнул, а потом она подняла на него прекрасные зелёные
глаза и прошептала:
- Господи, у меня глюки. А-а-а-а, у меня глюки. Мы что,
наклюкались вчера с Дюшей? Что мы пили-то? Дюша, ау, хер ты
собачий, что ты мне налил вчера? Или мы не пили, а нюхали? Или не
дай бог кололись?
После этой абсолютно непонятной фразы (каждое слово в
отдельности – ну, почти каждое – вроде понятно, но все вместе –
вовсе нет) девушка принялась сдирать с себя свой дублет, под ним
была какая-то очень странная цветная сорочка, закатывать рукава и
осматривать свои руки.
- Как вас зовут, сударыня? – попытался спросить Анри. – Кто
вы?
Она как будто вот только заметила его. Остановилась взглядом на
его лице и прошептала:
- Чумка, - он не сообразил, причём тут собачья болезнь, и
продолжал неотрывно на неё смотреть, тогда она продолжила: - Лика.
Ну, Анжелика. Анжелика Алексеевна Чумакова.
Анри понял из всего только одно – её зовут Анжелика. Когда она
не визжала, то походила на его покойную невесту ещё сильнее, прямо
– одно лицо. Он оторвал правую руку от постамента – его всё ещё
шатало, сил не было – взял её за кончики пальцев и хотел
поцеловать.
Дева ойкнула и отдёрнула руку.
- Эй! Не трогай! Ты кто? Ты кто вообще? Ты сатанист, да? Или
косплеер? Или рекон? Ты поэтому так нарядился? И вот эта вся херня
вокруг – она же не настоящая? Это же этот, как его, ну, стафф?
Она говорила очень быстро, и он снова не понимал добрую половину
слов. Раньше Анжелика – его Анжелика – говорила неспешно, взвешивая
каждое слово, очень нежным тихим голосом. Что с ней сделал
Орельен?
- Я Анри, я ваш наречённый Анри, вы не помните меня? Мы
праздновали помолвку неделю назад, а потом вы заболели.
- Анри? Помолвка? Что за херня? – нахмурилась девушка. – Ты
прикалываешься, да? Это вы с Дюшей гараж разукрасили, пока я в
отрубе была, да? А Дюша где? А сколько времени? Мы все, по ходу,
проспали, и я в педуху, и он в фазанку, да?
Девушка надела свой дублет обратно, слезла с постамента,
огляделась, принюхалась. Оказалось, что рядом с ней лежала сума
вроде дорожной, с виду – удобная, с карманами и с чем-то ещё,
довольно большая. Она схватила суму за одну из двух длинных лямок и
уже было собралась выскочить наружу, но окончательно пришедший в
себя Жан-Филипп схватил её за то, до чего дотянулся – то есть за
ногу.