Васильчиков, проживший большую часть своей жизни в сельской провинции, десятилетиями занимавшийся управлением своими имениями в Новгородской, Псковской, Ковенской, Тамбовской, Воронежской, Саратовской губерниях, накопил огромный и уникальный опыт наблюдений за особенностями экономического быта России. При этом в своих сочинения он часто признавался, что чем больше он вникал в текущую экономическую повседневность, тем она ему представлялась все сложнее и неоднозначнее и тем глубже поражала его способность бойких интеллектуалов-публицистов разных убеждений и возрастов безапелляционно судить о том, что происходит в народном хозяйстве России. Васильчиков этот свой «комплекс неполноценности» описывал следующим образом: «Как это – думал я – вот этот сановник, объехавший в одно лето по железным дорогам половину Российской империи, или журнальный репортер, переговоривший с мужичками об их нуждах и пользах, или писатель, никогда не видавший никакого селения, кроме Парголова и Новой деревни, или, наконец, юноша-социалист, пробывший несколько месяцев в какой-нибудь мастерской, – как это все эти господа, каждый, правда, со своей точки зрения, успели составить в своих кабинетах, вагонах и мастерских ясное представление о народной жизни, а я никак не мог расследовать в тех небольших околотках, где прожил несколько лет, степень благосостояния или нужды местных жителей, различить притворные жалобы, обманчивые показания от правдивых и составить себе полное понятие о действительном положении местного крестьянского хозяйства».[17]
Конечно, Васильчиков признавал, что с ним как с сиятельным барином крестьяне могли особо не откровенничать, но при этом он подчеркивал, что для крестьян любой незнакомый человек из города (журналист, социалист, чиновник) представляется более загадочным и, как следствие, более опасным, чем местный барин. Тем более что у князя Васильчикова за прожитые сельские годы образовалось много близких и постоянных отношений с крестьянами, способствовавших установлению достаточного доверия с обеих сторон. Тем не менее, неутомимо собирая и анализируя местную сельскую статистику, Васильчиков постоянно сталкивался с трудностями сбора элементарных сведений хотя бы о том, сколько крестьяне собирают и высевают хлеба в близлежащих селениях. На подобные расспросы князя крестьяне ему втолковывали: что поля у них неровные, а на урожай воля Божья, отчего и определить его нельзя, сколько было в хозяйстве суслонов и копен, крестьянин не помнит, потому что не считал и не записывал, так как человеку неграмотному и темному это ни к чему, ведь он хлебом почти не торгует, а так лишь им прокармливается.