Я увидел, что все дружно посмотрели на меня. Я понял, что мне предстоит выступить арбитром в этом споре. А это не так-то легко сделать, уж больно острую тему подняли мои подчиненные.
– Да, мы проводили такое исследование, – подтвердил я. – Правда, его результаты были не такими однозначными. Эта зависимость более сложная. Но в целом она верная. Там был целый пласт бизнесменов и компаний, которые на первоначальном этапе вели себя непорядочно, занимались даже криминальными операциями. Но, накопив определенный капитал, стали вести вполне цивилизованный бизнес. И одно как бы гасило другое. Многое определялось тем, когда была сделана остановка, и начался путь по-другому маршруту. Не было это сделано слишком поздно. Некоторые компании даже хотели измениться, но уже так завязли, что не смогли поменяться. А у некоторых это получилось.
– Вот видите, – обрадовался Сабов, – я говорю, что не надо ничего сразу никого отвергать. Мы должны проявлять гибкость.
– И осмотрительность, – добавил я.
– А я полагаю, что лучше проявлять принципиальность, – сказал Окулов. – В конечном итоге, это принесет нам больше спелых плодов.
И снова все посмотрела на меня, ожидая заключительного вердикта.
– Мы будем действовать по обстоятельствам, – сказал я сам недовольный своими словами.
Мы жили втроем в тесной двухкомнатной квартирке. После развода жена отказалась от претензий на нее, так как теперь переехала в просторный дом, где один холл больше всей моей жилплощади. И потому она благородно оставила ее мне.
Но ведь еще древние греки поняли, что надо бояться приносящих даров данайцев. Оставив мне квартиру, бывшая жена посчитала, что имеет право по своему усмотрению вторгаться в мою жизнь. Что она и делала не очень часто, зато достаточно регулярно.
В каком-то смысле, я ее понимал. Когда мы жили вместе, дабы пополнить наш скромный семейный бюджет, ей приходилось работать в одной богом проклятой конторе, где за целый день каторжного труда платили мизерную зарплату. И мне всегда казалось, что она ушла не столько от меня, сколько сбежала с этой беспросветной каторге.
Теперь же она не работала, ее свободное время было лишь ограничено природными факторами, такими как наступлением ночи. И чтобы хоть чем-то занять себя, она периодически вторгалась в мою жизнь. А для оправдания своих действий использовала фактор сына, которого в промежутках между нашими встречами настраивала против меня.