Я широким шагом пересек двор, нагоняя мальчишку.
— Эй, Марк, привет, — подал голос первый, чтобы ребенок не испугался. Увлеченный погоней, он никого не замечал.
— Привет, — ребенок замер с молотком наперевес, — а ты как зашел?
— Ногами, — хмыкнул я, — через калитку. А ты почему с молотком бегаешь? А вдруг поранишься? — подхожу к нему ближе и протягиваю руку, чтобы забрать молоток. — Давай-ка его сюда, это не детские игрушки.
Мальчишка с независимым видом передает мне молоток, а у меня в груди разливаются противоречивые чувства от поступка Дани. Что она, черт возьми, делает? Этим молотком мальчишка мог пораниться! Да что же у нее в голове?
— Марк, а ну-ка быстро сюда! — слышу оклик девушки позади. — Куда ты дел молот…
Ее слова ударяются о мою спину, и по тому, что она не договорила слово, я понял, что она увидела меня.
— Привет, — повернувшись к ней лицом, ответил прежде, чем она что-то смогла сказать, — вот молоток.
Быстро пересекаю двор и, не дав девушке опомниться, отодвигаю ее в сторону, захожу в дом. Ее тяну следом за собой.
— Ты что творишь? — возмущенно шипит она, когда мы оказываемся внутри.
— Это ты мне объясни! Что четырехлетний ребенок делал с это штуковиной во дворе? — я машу перед ее носом молотком. — Ты хоть понимаешь, что он мог пораниться? — моему негодованию нет предела. — Что молчишь? Даня, что ты, черт возьми, молчишь?
Смотрю на нее в упор и не могу понять, чему, блядь, усмехается эта засранка? Я что, на клоуна похож?
— А ты, пожалуйста, не командуй здесь, — спокойно, как будто ничего не произошло, отвечает девушка, забирая из моих рук молоток, — квох-квох-квох, — поворачивается ко мне спиной и начинает изображать курицу…
В первые несколько секунд я даже не понял, что она делает. Смотрел на нее, расширив глаза.
— Сумасшедшая… — выдохнул я.
— Кто бы говорил, тц… — прицыкивает она языком, и до меня наконец-то доходит весь смысл ее выходки.
— Нет, подожди, — я делаю шаг к ней и, поймав ее за запястье, поворачиваю к себе лицом.
Она вперивает в меня взгляд своих карамельных глаз и смотрит так, что хочется сжать ее сильно, чтобы кости захрустели, и чтобы это выражение полной независимости выветрилось из ее взгляда…
— Что, Илья? — она неожиданно делает шаг ко мне. — Ты хочешь спросить что? Не боюсь ли я, что Марк может пораниться? Если тебя так волнует мой ответ, то нет, не боюсь. Он мальчик, Илья, а мальчикам свойственно трогать те вещи и предметы, которые им пригодятся в будущем.