В семь часов того же вечера с коробкой пиццы в руке в кабинет гордо вплыла Роза. Капли дождя, как черные бриллианты, поблескивали на ее длинном темном плаще. Роза всегда не просто входила, а именно вплывала. Хлоя полагала, что это как-то связано с ее черными кожаными сапогами с металлическими пряжками и двухдюймовой платформой.
– Пора обедать! – объявила Роза. – С тех пор как ушел мистер Уинтерз, вы не отрывались от компьютера и телефона. За все это время вы выпили только несколько чашек чая. Надо восполнять энергию, босс.
– Благодарю. – Хлоя пробегала глазами письмо в электронной почте, только что возникшее в ящике. – Да, ты напомнила, и я почувствовала, что действительно голодна.
Гектор протрусил через всю комнату, чтобы поприветствовать Розу. Сел перед ней, загораживая дорогу, и вперил в коробку с пиццей взгляд, который на человеческом языке мог означать, что там содержится по крайней мере выигрышный лотерейный билет.
– Не беспокойся, тут хватит на троих, – сказала ему Роза, поставила коробку на стол Хлои и сняла плащ. – Как идет расследование?
– Скажем, дело интересное. – Хлоя развернулась вместе с креслом. – И с каждой минутой становится все интереснее.
Роза повесила плащ и села в кресло для клиентов.
– Лампу пока не нашли?
– Думаю, нашла. Тетушка Беатрис еще несколько часов назад навела меня на след.
– Это ваша родственница, у которой антикварная лавка в Лос-Анджелесе?
– Вот именно.
Беатрис Харпер занималась процветающим бизнесом, продавая киноафиши с автографами звезд, старые кинопленки и другие артефакты, связанные с золотой эрой Голливуда. Беатрис могла отыскать все что угодно, – от не вошедших в фильмы кадров с Марлен Дитрих, Кэрри Грант или Джоан Кроуфорд, до оригинальных зажигалок в стиле арт-деко, которые с гарантией побывали в руках Хамфри Богарта.
Подобные ценности Беатрис в основном находила в некоей лавочке, расположенной на Редондо-Бич. В лавке работали Клайв и Эвелин Харпер. У пары явно был талант «открывать» подлинные винтажные куски кинопленок, считавшиеся утерянными еще в тридцатых годах двадцатого века. Их дочери, Ронда и Элисон, были настоящими художницами – Ронда могла выдать любое количество «подлинных» киноафиш, а Элисон подделывала автографы звезд.
К другим членам семьи Беатрис обращалась за зажигалками и различными предметами мебели, которые ранее принадлежали Уильяму Холдену или Глории Суонсон. Копии были столь хороши, что их принимали за подлинные вещи. Вот чем занималась Беатрис. Всех заинтересованных лиц это устраивало.