— Карина? — позвал тихонько, ища в
темноте алые огоньки.
— Да, ваше сиятельство, — в голосе
смешались ирония, насмешка и капелька презрения. — Как вы себя
чувствуете?
В потемках добрался до умывального
тазика и припал к теплой воде, после чего сунул туда голову.
— Теперь лучше. Разреши пару
нескромных вопросов, прежде чем я продолжу.
— Удивительно, — горничная сверкнула
клыками. — Думала, будете приставать спьяну, а вы, гляжу, охочи до
интима с бодуна.
— Я вообще не об этом. Давай так — я
спрашиваю, ты отвечаешь: да или нет. Договорились?
— Да, господин.
— Без господинов. Итак, ты вампир, а
значит, умеешь превращаться в летучую мышь, так?
— Нет.
— Растворяться во тьме?
Девушка ответила не сразу:
— Да.
— Становиться невидимой?
— Отчасти.
— Отводить взгляд?
— Да.
— Передвигаться бесшумно?
— Да.
— Просачиваться сквозь щели?
— Нет.
— Жалко. Вскрывать замки?
— К чему вы клоните, ваша
светлость?
— К тому, что ты отправишься на
разведку. Я хочу знать, что происходит в усадьбе и куда водят
селянок.
— Скорее всего, в баню. Или в
спальню. Может, перед этим их порют розгами и заставляют ходить
голышом на четвереньках. У многих помещиков едет крыша на теме
садизма — если бабу не помучают, то и срамной уд в готовность не
придет. Какая вам разница? На чем вы хотите поймать старика? На
том, чем промышляет каждый второй?
— Ну, конечно, — всплеснул руками. —
Побоев нет — а девчонки неделю еле ноги переставляют. Ничего
подозрительного, как же.
— Трофим... — спутница протяжно и с
намеком выдохнула. — Я понимаю ваше желание победить на отборе, но
позвольте кое-что вам сказать, как человеку, вызывающему зачатки
симпатии. Вы роете не в том месте. И ничего здесь не найдете. А вот
если вас раскроют — могут возникнуть проблемы.
— Хорошо. Если я ошибаюсь, то готов
понести наказание по всей строгости закона. Можешь ни о чем не
волноваться — всю вину возьму на себя.
Новый вздох.
— Карина, пожалуйста. Плевать мне на
отбор — я не смогу нормально спать, если уеду, а после вскроется,
что Парамонов — местная разновидность Батори и Салтычихи и пьет
людскую кровь в прямом смысле.
Полминуты тишины — и резкий скрип
кресла. Служанка встала и подошла ко мне так близко, что я невольно
отшатнулся.
— Как вам будет угодно, господин, —
подсвеченные луной очертания размылись и подернулись мглой, а
спутница превратилась в косматую тень с красными точками на уровне
глаз. — Ждите здесь и никому не открывайте.