Я пятился, пока не наткнулся на
кресло и не грохнулся на задницу. Секретарь меж тем передал лампу
конюху и достал из-за пазухи тяжеленный посеребренный кольт с
выгравированными на стволе молитвами и крестами на костяных
накладках рукояти.
— Зря вы все это затеяли, — писарь
точно фокусник извлек надушенный платочек и смахнул алую каплю со
щеки. — Подбросили нам работки — ничего не скажешь.
— Что с Кариной?
— Ох... — очкарик расплылся в
гаденькой улыбке, а мужик сплюнул с таким отвращением, точно застал
меня за соитием с любимой кобылицей. — Поперек себя об этой нечисти
волнуетесь, да? Правду говорят — кто с упырями якшается, тот сам
хуже упыря. То-то наши девки вам уже не милы, а водка в пасть не
лезет, коль эту клыкастую тварь испробовал, да кровушки человечьей
вкусил.
— Кончайте его, ваше благородие.
Нечего с этой поганью лясы точить.
— Цыц, — писарь поднял револьвер, с
трудом удерживая такую тяжесть на вытянутой руке. — Мне просто
любопытно, правду ли говорят, что бабы вампирские трахаются так,
что потом три дня бревном лежишь.
Я заслонился ладонью и судорожно
сглотнул, смотря на убийцу сквозь трясущиеся пальцы.
— Впрочем, чего гадать? Скоро мы
пустим рыжую сучку по кругу, а затем посадим на кол — и сожжем.
Не знаю, что на меня нашло в тот
момент. То ли страх за свою жизнь, то ли жажда мести за служанку,
ведь к ней, признаться честно, тоже испытывал определенную
симпатию. То ли обостренное чувство справедливости из-за мучений ни
в чем неповинных холопов, которым и так выпала незавидная доля. То
ли все сразу и одновременно — так или иначе, сжавшаяся от ужаса
душа взорвалась праведным гневом и ринулась по жилам, наполняя тело
колдовской силой. Небывалое воодушевление смыло остатки страха, и
луч золотого огня ударил из ладони, попав ублюдку прямо в глаза.
Похоже, линзы очков усилили свет, секретарь выбросил оружие,
обхватил лицо и закрутился волчком, истошно вереща.
Я кинулся к револьверу, но конюх
оказался быстрее — отбросил ствол ногой и могучим ударом под дых
посадил меня на задницу. И пока я пытался вспомнить, как дышать,
повалил на живот, придавил коленом и достал из-за голенища нагайку.
Накинул канат на шею, обмотал вокруг рукояти и провернул, как
вентиль, сдавив горло тисками.
Страх тут же вернулся, а вместе с ним
пришла агония. Воздуха в легких почти не осталось после удара,
вокруг заплясали радужные пятна, а пульс в висках застучал отбойным
молотком. Внутри все горело, мышцы трясло от бешеного напора
адреналина, но сколь я не пытался, так и не смог нацелить на
мучителя ладонь.