— Трофим?.. — девушка приоткрыла
глаза и сжала кулаки — лицо исказила боль, а из-под браслетов
вздымался тонкий дымок. — Беги отсюда... Беги и расскажи все
Анхальтам...
— Заткнись! — Пантелей схватился за
трубку и вогнал серебряный наконечник еще глубже. Вампирша рыкнула,
изогнулась дугой и засучила ногами так, что затрясся весь стол.
— Отойди от нее, — прорычал, глядя
исподлобья на мучителя.
— А то что? У тебя нет патронов — уж
я-то грохот Искупителя ни с чем не спутаю. А своим фонариком ты тут
никого не напугаешь. Иди и качай гребаную кровь — дважды повторять
не буду!
— Да пошел ты...
Это было глупо — в сложившихся
условиях лучше не нарываться, а наоборот — пойти на уступки,
притупить внимание и напасть исподтишка. Но после всего пережитого
и увиденного мне меньше всего хотелось сюсюкаться и строить из себя
дипломата. И дерзость не осталась безнаказанной — грянул выстрел, и
в плечо точно вонзился раскаленный штырь.
Я стиснул зубы и рухнул на колено,
силясь исцелить рану или хотя бы ослабить боль, но, похоже, вся
магия ушла на помощников злодея, а его самого не приголубил бы даже
фонариком. Зато он не без удовольствия саданул мне рукоятью по
голове и ткнул раскаленное дуло в висок, как клеймо.
— Пошел, свинья! Качай!
Ничего не оставалось, кроме как
подойти к стоящему около пульта насосу и навалиться на рычаг.
Машина гулко ухнула и послышался омерзительный чавкающий звук,
будто великан всосал суп через соломинку. Трубки и шланги
наполнились темной кровью, Карина облизнула пересохшие губы, тяжело
и часто задышала и точно в страстном припадке повернула голову
набок, разметав рыжие локоны по блестящей стали. Вот только вряд ли
ей доставляла удовольствие медленно утекающая жизнь.
— Быстрее! — старик ткнул стволом под
ребра.
— Качаю, как могу, — не сдержался,
чтобы не огрызнуться. — Нечего было стрелять.
— Заткнись! — очередной тычок. — И
смотри не рыпайся — я слежу за тобой, ничтожество.
Барин склонился над пультом, одной
рукой колдуя над переключателями, а второй держа меня на мушке. Я
же в это время внимательно изучал устройство — кровь из груди
качалась напрямую в прорезиненный кожаный мешок на потолке — этакий
главный распределитель, из которого уже подавалась в медный бак с
иллюминатором на крышке. А вот трубки из вен сперва соединялись меж
собой, а уж потом по широкому шлангу поступали в мешок.