Старик так расслабился, что положил
револьвер на пульт и с головой ушел в работу. Решение пришло само
собой. Убедившись, что кровавый граф целиком и полностью поглощен
настройкой аппарата, я тайком вынул иглу из вены и вставил себе в
рану на плече. Потянулся к связке трубок, вытащил из шланга и
подключил к насосу таким образом, чтобы моя собственная кровь
прямотоком поступала в тело Карины.
Возможно, я нарушил с десяток суровых
законов, но так и так висел на волоске от смерти. Всем телом
навалился на рычаг, чувствуя, как сердце замедляется, а голова идет
кругом. Всего парой движений перегнал около полулитра и
приготовился качать до предела, как вдруг раздался резкий
перезвон.
Один за другим лопнули серебряные
кандалы, и обнаженная красавица с перекошенным лицом прыгнула прямо
на потолок. Свесилась оттуда, точно нетопырь, с шипением обнажила
клыки и разъяренным тигром прыгнула на обидчика. Парамонов
заверещал, потянулся к револьверу, но бестия в падении одним
взмахом отсекла ему руку по плечо, а вторым снесла половину
башки.
— Тьфу, блин, — сплюнул желчь, потому
что в желудке уже ничего не осталось. — Могла бы просто шею
свернуть.
Вместо благодарности девушка схватила
меня за плечо (к счастью, здоровое) и швырнула к стене. Не успел я
очухаться и отогнать звезды от глаз, как вампирша тисками сжала
горло и приподняла над землей. Казалось, в девушке не осталось
ничего человеческого — глаза полыхали огнем, а прелестное прежде
личико исказил лютый звериный оскал. Она высунула язык и потянулась
к ране, как запойный алкаш — к бутылке, на полпути остановилась и
нашла более соблазнительную цель. Ничуть не церемонясь, схватила за
волосы и наклонила голову вбок, подставив под укус бешено
пульсирующую сонную артерию.
— Карина, что ты делаешь? — в ужасе
пробормотал, не в силах пошевелиться. — Это я — Трофим! Все
закончилось, успокойся.
Она склонилась еще ниже, и я бы нашел
ее щекочущее дыхание возбуждающим, если бы в кожу не уперлись
острые клыки. Вряд ли обезумевшая горничная станет соблюдать этикет
и оставит две аккуратные ранки, как в гребаных «Сумерках». Скорее
всего, вырвет кусок мяса вместе с гортанью и трахеей, и моя
реинкарнация в этом прекрасном мире подойдет к концу.
— Карина! — голос сорвался на
отчаянный фальцет. — Все хорошо! Тебе ничто не угрожает!