И еще неизвестно, как отнесется привратница к тому, что придется играть роль любовницы. Не сочтет ли ее для себя унизительной? Не подвергнет ли обещания Рига сомнению? Она ведь уже не раз это делала. Маленькая женщина боялась за сына, оберегала его как зеницу ока и потому отчаянно боролась за стабильность. Ураган сглотнул при мысли о том, что Лена отвергнет его предложение. Хуже того, решит отвергнуть и Рига за одну мысль о понижении ее статуса. Еще недавно Ураган дал понять привратнице, что она для него — нечто гораздо большее. Не тело и даже не подруга-женщина… Особенная — и этим все сказано.
Лена не знает правила мира лельхаев, да и честно ли их на нее взваливать? Риг колебался между двумя вариантами. Объявить древним, что привратница — особенная, или скрыть и попытаться втолковать ей, приняв последствия и решения, и объяснений. Еще никогда простой разговор, интриги, притворство с равными себе древними лельхаями не давались Урагану насколько непросто. Любой другой женщине он просто сказал бы: «Так надо, либо соглашайся, либо отказывайся». С Леной у него даже язык не повернулся бы.
Черт! Ножницы, как ни крути — ножницы. Рискнуть и раскрыть привратницу перед древними или же рискнуть и рассказать ей о собственном замысле? И ведь еще неизвестно, что опаснее для маленькой женщины. Если бы Лена слушалась, полностью верила, не сомневалась в каждом шаге Урагана, он рискнул бы даже ее отношением. Но кто знает, что она от обиды выкинет? Особенно после того, что сделал с ней смертный мерзавец. Ураган не мог назвать его мужем привратницы…
К тому же Риг видел и другие опасности. Мало ли что взбрендилось королям ттахов? Теперь их неусыпное внимание к привратнице становилось все более странным и подозрительным. Ураган обязан ее охранять. Должен добиться, чтобы не шарахалась. Хотя вариант закинуть на плечо, игнорируя возражения, увезти силой, в самом крайнем случае Риг рассматривал тоже. Потом она, скорее всего, отвергнет древнего… Но опасности подвергаться уже не будет.
Ураган снова метался и сам с собой спорил… Опять не мог принять окончательное решение. Он, что отправлял на гибель сотни сородичей, пасовал перед разговором с маленькой женщиной. Тот, кто лихо рубился с вражескими ордами, врывался в самую гущу сражения, когда вокруг сверкает смертельный металл и только миллиметры тебя от него отделяют, никак не мог решиться на простой разговор…