Неисповедимы Судьбы Пути - страница 4

– Всем лежать! Умник с Греком торнадо промчались по маленькой квартирке, зажигая всюду свет. – Чисто! – Чисто! – Эй вы кто?.. – удар приклада в ответ. – Всем лежать, руки за голову! Квартира была пуста, только в спальне извивался на полуголый грузный мужчина, зажимая руками рану на голове, да бритая девушка испуганно пряталась под одеялом, натянув его до подбородка. – Где ребёнок? – склонился над поверженным Делон, тыча дулом в висок. – К… Какой ребёнок? – вытягивая голову в попытке оглянуться, скулил мужчина. – Лежать! – пинок под рёбра отбил желание вертеться. – Я полицейский, у меня документы в форме. – умоляюще заныл тот. – Нет у нас детей. – тихо прошелестело с кровати. Только сейчас Делон обратил внимание на уродливый шрам и разбитые в кровь губы девчонки. Подняв одну бровь, оглядел парней. Безмолвное «Не мы», прочёл в каждом взгляде. – Ах вот оно как! – процедил. – Любим обежать девочек? Голубые глаза полыхнули ненавистью, тяжёлый ботинок взметнулся вверх. – Не надо. – пискнула девчонка, коршуном кидаясь на защиту своего мучителя. – Прошу вас, не трогайте! У нас, правда, нет детей. Шпала озадаченно взглянул на командира, тот еле заметно кивнул, и боец вместе с Греком исчезли из виду. Какое-то время слышно было шуршание, стук шкафов и шелест срываемых вешалок. Прикрывая своим телом жирную тушу, девица грудью лежала на любимом, отклячив голый зад. Умник, скосив глаза, молча любовался открывшимся видом. – Чисто! Подтверждаю, мальчика в квартире нет! – донёсся глухой голос. Через минуту вся группа была уже в сборе. В глазах парней читалось недоумение вперемежку с любопытством. Четыре головы повернулись к пятому. – Командир?.. – голос Грека звенел, выдавая волнение. Не говоря ни слова, Делон достал телефон и вышел из комнаты, кивнув в сторону. По молчаливому сигналу оружие исчезло, а бойцы слегка расслабились. Жирдяй всё так же трясся, подвывая от страха, а на полу расплывалась жёлтая лужа. Девчонка преданной собачкой охраняла хозяина, закрывая собой, готовая принять любой пинок. Пробежав глазами комнатушку, Умник сдёрнул со стула форменный пиджак жертвы и, выудив красную корочку, присвистнул. – Лысых Егор Андреевич. Сержант. Не врал, лысый! Командир вернулся мрачнее тучи. Стрельнув глазами на лежачих, Делон угрюмо покачал головой. Девчонку жаль, но это не его дело. Пятёрка бойцов выскользнула из провонявшей мочой квартиры. Парни подавленно молчали. Делон хмурился, мрачная тень затуманила взор. Задание провалилось.* * * Дверь хлопнула, шаги гулко затопали по ступеням. Осмелев, мужик приподнял куцую голову и грубо оттолкнул защитницу. Та ойкнула, больно ударившись о стену, и неловко завалилась на пол. Со злобной улыбкой униженный мужчина навис над ней, как стервятник над добычей. В безумных глазах горела ненависть. – Это всё ты! – брызгая слюнями, прошипел, стряхивая мочу с жирных ляжек. Девушка испуганно сжалась, возражать и оправдываться не имело смысла. – Егор. Я ни при чём… – пискнула она. – Заткнись! – звонкая пощёчина обожгла лицо. Голова Лизы качнулась, приложившись затылком о стену. От боли в глазах потемнело, и, тихо заскулив, она приготовилась к худшему. И оно не заставило себя долго ждать. Мокрыми, вонючими руками обозлённый толстяк, схватив девушку за шею, резко притянул к влажному паху. – Это твоя вина, ты привела их в мой дом, своим сучьим телом трясла и позорила меня. – шипел, роняя слюни на голову жертвы, прижимая и вытираясь лицом девушки, как полотенцем. – Теперь ты заплатишь! Бедная Лиза могла лишь хрипеть и молить Бога, чтоб всё поскорее закончилось. Разразившись безумным смехом, толстяк грубо поднял мокрое, в моче, лицо жены и брезгливо плюнул. Судорожно вздрогнув, она зажмурилась. – Давай, шалава, делай свою работу. – он вновь прижал её лицо к паху. Девушка покорно открыла рот и втянула в себя вялый кусочек плоти. Егор сладострастно вздохнул и, крепче прижав её голову, завилял бёдрами. Стремительно набухая, бесформенный отросток превратился в серьёзную преграду, заставляя девушку задыхаться, но вместо того, чтобы отпустить невольницу, садист всё крепче вдавливал лицо в промежность. Исступлённо вырываясь, девушка забилась в конвульсиях. Хватка ослабла, чтобы сразу влепить жгучую пощёчину, судорожно хватавшей ртом воздух невольнице. – Жена должна слушаться мужа! – зарычав, мужчина осклабился, из уголка кривящегося рта свесилась тягучая мутная капля. – Не надо, Егор, пожалуйста… – в ужасе умоляла страдалица. Рыдания спазмами сжимали горло. – Открой рот! – приказал тот. Обхватив себя руками, Лиза покорно села и выполнила. Удовлетворённый, он вложил свой, вновь опавший стручок на высунутый язык девушки, притянул голову за уши, чтобы он вплотную приник к сморщенной мошонке и игриво потёрся. Вот так… – прикрывая глаза от предстоящего блаженства, он застонал. Слеза сиротливым хрусталиком стекла по щеке, подбородку, падая на вздрагивающую грудь. Лиза знала, что сейчас будет, ненавидела, но перечить боялась. Егор, хрюкнув, расслабился. Проклиная свою судьбу, Лиза морщилась от отвращения, боясь шевельнуться и вызвать шквал недовольства на свою голову. Подавив рвотный позыв, она, подчинилась. Язычок змейкой прошёлся по всей длине, щекоча пробуждая. Обхватив головку разбитыми губами, она втянула, продолжая работать языком. Руки, легонько сжав мошонку, поиграли с яичками. Егор вздрогнут и подался вперёд. Девушка напряглась, боясь повторения, но обошлось. Герой улыбался. Его жена, личная жертва, вещь. Он хозяин. Может делать всё, что захочет, удовлетворять любые свои потребности. А они у него были…Да, ещё какие… И отпустив на волю свои фантазии, садист захрюкал от удовольствия. Лиза старалась, она знала, что, когда он кончит, какое-то время она будет свободна. Она лизала, сосала, покусывала. Теребила яички, не выпуская член изо рта ни на минуту. Почувствовав приближение, мужчина резко отстранился и, дёрнув за руку застывшую любовницу, бросил на кровать лицом вниз. Девушка напряглась. Грубо, не церемонясь, приподнял ягодицы, поставив на колени, прошёлся рукой по промежности. От неожиданности та вздрогнула, за что получила болезненный шлепок. Раздвинув половые губы тремя пальцами, до упора проник внутрь, Лиза выгнулась от резкой боли. Алая пятерня отпечаталась на второй ягодице. – Егорушка, пожалуйста, не надо! Прости меня! Прости! – затянула на высокой ноте беспомощная жертва. – Заткнись, сука! Заткнись! Отчаявшись, она сжалась в тугой комок, стараясь отстраниться, уйти в себя, подальше от нескончаемых пыток, боли и ужаса. Девушка искренне не понимала, что для садиста, вовсе не важно, провинилась она или нет, только так он мог получить удовлетворение своей извращённой похоти! – Стоять! – злобно гаркнул экзекутор, продолжая протискивать руку внутрь. Было больно, слёзы градом мочили постель. Прикусив губу, она уже не билась в истерике, а лишь тихо скулила. Улыбаясь, всем существом впитывая страх и боль жертвы, садист резко выдернул ладонь. Жалобный крик разорвал тишину, раззадоривая садиста. Вскоре ему надоело и, оставив лоно, он потянулся выше. Глотая слёзы, девушка отчаянно задёргалась. Но потерявший интерес к пыткам насильник, раздвинув пальцами анус, одним махом воткнул свой багровый орган по самые яйца. Взвизгнув, жертва затихла. Сломленной куклой, она обвисла в жестоких руках, но приближаясь к экстазу любовник этого, даже не заметил. Закончив, мужчина отбросил использованную игрушку и, насвистывая, отправился в ванную. Очнулась девушка от громкого стука. Тело болело, промежность горела. За всё это время она так и не привыкла к изощрённым играм супруга. Зашумела вода, значит, есть время прийти в себя. Качаясь на ватных ногах, морщась от боли, она медленно побрела в туалет. «Когда же это закончится?!» – крутилось в голове. «Никогда!» – самой себе вынесенный приговор алыми буквами сжигал надежду. В его глумливых руках она лишь послушная игрушка, уродливая рабыня. Даже пожаловаться некому. Кто она такая – жалкая детдомовка, а он – уважаемый полицейский. Боясь, что услышат и накажут, девушка тайком заревела, зажимая кривящийся рот дрожащими ладошками. Жалея себя и ненавидя за слабоволие.* * * Довольно щурясь, мужчина стоял под тёплыми струями. Сладкая истома окутала чресла. Как здорово её наказал. По её вине он подвергся чудовищным унижениям, кулаки нервно сжались, а в глазах мелькнул страх. Конечно, эти твари её дружки. Гневная волна поднялась в душе затравленным зверьком и снова укрылась в норке. Сейчас не хотелось вспоминать, каким жалким и обсосанным кулём он валялся на полу на глазах своей игрушки. Она не должна была видеть его таким убогим. Он – хозяин! Она – вещь, которая всегда должна знать своё место. Сейчас немного он отдохнёт, наберётся сил и тогда покажет. Да, да, покажет ей, где место рабыни. Заставит вопить и молить о пощаде. Глумливая улыбка перекосила лицо, глаза закатились от восторга и предвкушения. Надо только чуть-чуть отдохнуть. И тогда он продолжит. Кривясь и шумно сопя, злобный карлик покинул ванную. Босыми ногами, со стекающей по жировым складкам водой Егор двинулся в спальню. Прохлада овевала разгорячённое тело.