Алеся разглядывает меня с улыбкой.
- Арсений, - строит глазки. – А, когда мы снова будем друг
против друга играть, можешь кидать не сильно?
Многие удивленно на нас смотрят. Руслана фыркает и уходит в
сторону. Похоже, меня с Алесей посчитали парочкой. Да и она сама
тоже вполне возможно. Вон как флиртует. Борова – барышня
впечатлительная, а повод сегодня какой-никакой, но был, кхм. Может,
все-таки стоило пригласить на прием Иру? Или, вообще, Катю.
Брюнетка хоть себя вести умеет. В следующий раз, скорее всего, так
и поступлю, а теперь уже нечего жевать сжеванного болотопса.
- Сильно? Я еще никого не кидал сильно, - равнодушно отвечаю,
остужая пыл кокетки.
Тренировки проходят до самого вечера. Потом Тимофей везет на
завод. Там ждут обнадеживающие новости. «Стража» раскупают на
«ура». Репортаж о выставке сработал, как заводной ключ. Уже сорок
клиентов заказали сигнализацию. Только за день. Такими темпами мы
вытянем завод из убытков за три месяца, ведь издержки на систему
почти никакие. Но Свиридов не обрадуется новостям. Будет готовить
новую подлянку. Анатолию точно нужен завод. Иначе бы не посылал
столько крыс именно сюда. Еще бы знать причину.
Я работаю допоздна. Мама улетела в Москву еще днем, теперь ее
кабинет мой. Черчу радиосхемы новой фичи. Надо расширять
ассортимент товаров для конечного потребителя. Если Свиридов найдет
способ прикрыть «Стража», заработаем новым стартапом.
Домой приезжаем к двум часам ночи. Катя пробовала снова заманить
к себе в однушку: бедрами виляла, по щеке меня гладила. Да еще
юрист Милана, как бы между прочим, заходила - расстегнутая до самой
груди блузка, тугая юбка, которая едва не лопается на выпуклых
ягодицах. Что ж, не осуждаю. Каждый по-своему видит свой путь к
повышению, хех. Но сегодня львы не настолько голодны, чтобы не
выспаться перед игрой.
- Барин, так нельзя, - учит меня жизни Дося, помогая снять туфли
в прихожей. – Простите за дерзость, но вы еще слишком молоды, чтобы
шастать по ночам. Отрок!
- Так я же, Досенька, не гуляю по барам и девушкам, а сижу на
заводе, - потираю усталые глаза. – Работаю.
Девушка присаживается на пуфик у двери. Лицо
серьезное-серьезное. Русые волосы стянуты в две косы, которые
обрамляют хмурую мордашку.
- Ножку дайте. Нет, правую, - поднимаю правую ступню, и служанка
надевает мягкую домашнюю туфлю. – Теперь левую. Лучше уж тогда по
барам и девушкам, барин. Говоря это, я будто сама себе откусываю
палец. Безымянный. На правой руке, - уточняет она зачем-то,
вздохнув. – Но ваше здоровье важнее. Угробите же себя. Нельзя
одновременно учиться и столько работать, поймите же.