- Проблемы? Да я их порву, - рычит неожиданно свирепо.
Мама отрывает меня от себя, осматривает, пока я жадно хватаю
ртом воздух. Второй раз за день начинаю ценить его больше всего на
свете. Между вдохами умудряюсь рассмотреть свою родительницу. Лицо
строгое, но привлекательное. Фигура также достойная: крутые бедра,
крупная грудь, длинные ноги на невысоких каблучках. И почему другой
аристократ не возьмет замуж такую миловидную вдову? Сама не хочет?
Нырнул в память Арсения в поисках ответа.
Да, сама. Из-за детей. Боится, что их в другом роде затравят,
словно зверей. Больше за дочку, конечно, беспокоится. А где, кстати
моя сестра? Ммм… вот оно что: Лена сейчас в Москве учится.
- Тимофей говорил, тебя ударили. Сотрясения нет? Врача, может,
вызвать?
- Всё в порядке, - спокойно говорю, взяв ее за руку. – Мама,
присядь. Надо поговорить о нашем будущем.
Елизавета делает испуганное выражение лица. Эх, чересчур строго
я начал. Надо срочно компенсировать. Ласково, по-сыновьи, оглаживаю
округлые плечи женщины, при этом настойчиво усаживаю ее на
софу.
- Мама, тебе ведь не нравится, как мы живем, - констатирую факт.
– Ты дворянка, одно из высокосословных лиц Тверского княжества, но
твою гордость ущемляет наша бедность. Мы даже не можем нанять себе
охрану. Наш родовое гнездо ветшает, - киваю на выцветший паркет. –
Скоро мы будем продавать картины и вазы, чтобы прокормиться.
- Зачем ты так, Сеня? – вздрагивает женщина. - Я ведь стараюсь.
Наш завод терпит убытки, оборудование старое, но я делаю всё, что
могу.
- Этого недостаточно, ты сама знаешь, - припечатываю правдой, и
она опускает голову, ее глаза краснеют. – Мама, я больше не
собираюсь сидеть у тебя на шее. Завтра же поеду на завод, буду
вникать в курс дела. Ты дашь мне право указывать нашим управляющим.
Хуже все равно не будет. Даже не так. Я обещаю, я даю слово
аристократа, что заработаю нам кучу денег. Достаточно, чтобы мы
снова гордились своей фамилией Беркутовых. А параллельно я
подготовлюсь к поступлению обратно в Москву. Наследнику Беркутовых
недостойно учиться в глубинке. Только в лучшем столичном лицее.
Итак, мама, ты согласна со мной?
Во время монолога добавляю в голос магнетизм Префекта -
квинтэссенцию обаяния, харизмы и сверхчеловеческой воли. Елизавета
застывает и неверяще округляет глаза.