Прекрасно понимает это и Елизавета. Мама застывает, в ее больших
глазах я вижу зов о помощи, и она получает ее.
- Мы хотим сказать, что это Свиридовы с самого начала пытаются
оскорбить Беркутовых, - бросаю я резонансное заявление. – И
преуспели в этом. Ваш сын с другом увезли меня на Щучье озеро,
избивали, обзывали «одноножкой», а теперь вы требуете за это еще и
«извинений».
- Анатолий, это правда? – хмурится Давыдычев.
- Нет, конечно, Юрий, - отмахивается старший Свиридов. Но при
этом поджал губы.
- Ага, а на чьей машине тогда меня доставили на озеро? –
усмехаюсь. – Прекрасно помню, что ваша «Волга» оснащена
видеорегистратором. Да не одним. Можете показать записи за
вчерашний день? Помню, первую оплеуху я получил перед самым
бампером.
Повисает тишина. Семейство Свиридовых молчит, мой знакомец с
озера сидит бледный как бумага. Глаза бегают, пот бежит по вискам.
Похоже, мне свезло. Записи еще не почистили, мальчишка Виктор не
вспомнил, как рядом с «Волгой» расквасил Арсению лоб, а потом
потащил его на причал. Анатолий смотрит на сына и тоже понимает его
оплошность.
- Ана-то-лий! –земский исправник первым устает ждать конца
детсада.
Видимо, по привычке старший Свиридов хватает со стола
специальную бензиновую зажигалку и поджигает табак, набитый в
трубку.
Оп-па. Ну дела. Еще один косяк, Свиридовы.
Грех не воспользоваться.
- Не курите при даме, - потянувшись, я
быстро беру графин и наливаю воды в трубку Анатолию.
Его глаза едва не выпрыгивают на стол.
Потушенный табак шипит, тонкая струйка дыма улетает в вытяжку под
потолком. Пора надевать каски. Сейчас бомбанет.
Удар прилетает, откуда не ожидал, хотя нет, ждал-ждал, но во
вторую очередь. Просто надеялся довести главу рода, но так тоже
сойдет.
- Ах ты, сопляк! – вскочив, наследник
Павел замахнулся левой рукой. – Знай свое место!
Я бы мог запросто увернуться, но в
нынешние планы это не входило. Поэтому только чуть сдвинул лицо.
Пожалел хрупкий нос, каюсь. Да и вправлять челюсть совсем не
хочется. Нежный совсем стал. Расслабился.
Костяшки врезаются точно в скулу.
Звезды сыплются из моих глаз. Мозг словно перевернулся под крышкой
черепа. Я поплыл и пошатнулся.
- Сынок! – слышу крик
матери.
- Павел! – это уже Анатолий
своему.
Получив крепкий хук, падаю на стол,
для драматичности скинув графин на пол. Звон разбитого стекла.
Прозрачные ручейки, бегущие по паркету.