А Дося весь путь от двери до кровати задумчиво смотрит на мою
ногу. Правую. Тут до меня доходит.
- Барин, а давно вы без трости ходите?
Р-р-р-ра! Ну не Маска я! Не Маска!
***
Сижу я на заднем сидении «Волги», мрачный как туча, и верчу в
руках болотопсовскую трость. Не умеешь – не берись. А быть
массовкой – вот точно не мое. Походил бы еще с больной ногой, не
сломался бы.
Эх, что уж теперь. Обойдется, в общем. Должно. Если что, к
чертям всех сожгу и сбегу в Гималаи. Ха. Дважды «ха», Фалгор. Да
куда там. Конечно, можешь, но лишишься кучи возможностей, к тому
же, раньше за тобой не водились несправедливые казни. Ты не Ворон,
не Жаворонок. Ты не эти живодеры. Ты – Феникс! Так
соответствуй.
- Сень, мать не обрадуется, когда узнает, что ты школу
прогуливаешь, - бурчит за рулем Тимофей. Очень уж он не доволен, но
воспротивиться не может. Я не Арсений, умею поставить на место.
Только маскироваться не умею, эх.
- В школу завтра, - отмахиваюсь. – Сегодня на завод. Мама дала
мне полномочия указывать управляющим. Управля-я-яющим, Тимофей. Про
себя смекнешь сам?
- Заткнуть меня хочешь? – обижается верный слуга.
- Нет, - качаю головой. – Но мы с тобой оба мужчины, Тимофей.
Так и разговаривай со мной по-мужски, а не как с ребенком. Если я
пропускаю школу, значит так надо и точка. Мы договорились?
- Договорились, Арсений Всеволодович, - после нескольких секунд
обдумывания говорит водитель. – Только почему мы сейчас едем не на
завод, а в бутики?
- Должный имидж – часть работы руководителя, Тимофей.
- Странный ты какой-то, Сень, - повторяет пройденное слуга. – Но
мысли и правда правильные. Будто бы.
Деньги Свиридовы уже перевели, так что можно с чистой совестью
немного потратиться. Имею право. Это не мамины подачки, а лично мой
заработок. Двести тысяч рублей… не будем вспоминать мою
сокровищницу, заполненную великолепными статуями, драгоценностями и
артефактами. Несметные богатства в прошлом. Отныне радуемся каждому
рублю, Фалгор.
В торговом центре Тимофей остается на подземной парковке.
Блуждая по холлу и между витрин, я не забываю постукивать тростью.
Ладно, домашние. Но на людях не стоит открывать козыри.
В зеркале, между очередными витринами, отражается мое лицо. Его
черты будто выправились, скулы заострились. В ясных янтарных глазах
причудливыми звездами сверкают зрачки под ярким искусственным
светом. Волосы из холодных блондинистых с пепельным оттенком
превратились в тепло-золотой вихрь. Мм, постричься тоже не
мешает.