Иначе, как объяснить ему, что я делаю под ветками дерева в кадке.
— В тени, говоришь, ну-ну…
И тут Колесников оборачивается, простреливает меня равнодушным взглядом и спрашивает неожиданно совершенно трезвым голосом:
— Кто это?
— Журналистка.
— Какого лешего? – в его голосе появляются первые эмоции. – Что делает у нас в команде?
— Приехала взять у тебя интервью.
Перевожу взгляд с одного на другого и только разеваю рот, но не могу вставить ни слова. Друзья, не сговариваясь, бросаются ко мне.
Я – от них! Что-то жареным запахло!
Но успеваю только подпрыгнуть, как они перехватывают меня и ставят перед собой. Громов удерживает на месте, а этот гад, Колесников, обшаривает карманы.
О боже! Какое счастье, что телефон пристроен в кадке!
Снимай, миленький, снимай!
Пальцы футболиста бегут снизу вверх, ощупывают бедра, талию. Я терплю. Но, когда они ложатся на грудь, взбрыкиваю и вмазываю ему носком кроссовки по голени.
— Руки убери, чмо!
— Кто?
Колесников хватается за ногу и смотрит на меня растерянно, видимо, никто с ним так не разговаривал. И тут я делаю решительное лицо и иду ва-банк.
— Богдан Владимирович, ответьте, пожалуйста, на два вопроса. Только на два!
— На два, говоришь? – синие глаза ничего не выражают.
Вполне приятный человек, и почему о нем ходят такие слухи? Довольно улыбаюсь. Ура! Сейчас задание выполню и – домой!
— Ага! Скажите, а почему…
— Ах, ты, тварь!
Я вдруг взлетаю в воздух. Колесников перекидывает меня через плечо и несет по залу. Мои руки и ноги болтаются, как у сломанной куклы, волосы висят на лице, еще и коса бьет по носу, ничего не вижу.
— Пусти! Поставь на место! Козел!
— А за козла ответишь!
Тяжелая ладонь больно припечатывается к моему заду.
— Идиот!! Да ты... да я тебя...
Веселые испанцы оглядываются, показывают на нас пальцем и хохочут.
Футболисты выкидывают меня на улицу. Я больно приземляюсь попой на асфальт.
— Это не по-джентльменски! – воплю во всю глотку.
— Где ты видела здесь джентльменов? – усмехается Громов.
Колесников наклоняется и шипит в ухо:
— Вон, издательская ищейка!
— Если ещё раз появишься рядом с командой, — добавляет Громов, — поплатишься удостоверением журналиста.
— Ребята, ничего личного! — возмущаюсь я. — Это просто работа!
— Убирайся!
Пипец! Мое первое задание, и такой оглушительный провал!